Стихотворения

Лермонтов Михаил Юрьевич

III

Я жертвовал другим страстям,Но если первые мечтыСлужить не могут снова нам —То чем же их заменишь ты?..Чем успокоишь жизнь мою,Когда уж обратила в прахМои надежды в сем краю,А может быть, и в небесах?..

Чума

(Отрывок) [62]

Два человека в этот страшный год,Когда всех занимала смерть одна,Хранили чувство дружбы. Жизнь их, род,Незнания хранила тишина.Толпами гиб отчаянный народ,Вкруг них валялись трупы – и странаВеселья – стала гроб – ив эти дниБез страха обнималися они!..Один был юн годами и душой,Имел блистающий и быстрый взор,Играла кровь в щеках его порой,В движениях и в мыслях

он был скорИ мужествен с лица. Но он с тоскойИ ужасом глядел на гладный мор,Молился, плакал он и день и ночь,Отталкивал и сон и пищу прочь!Другой узнал, казалось, жизни зло;И разорвал свои надежды сам.Высокое и бледное челоЯвляло наблюдательным очам,Что сердце много мук перенеслоИ было прежде отдано страстям.Но, несмотря на мрачный сей удел,И он как бы невольно жить хотел.Безмолвствуя, на друга он взирал,И в жилах останавливалась кровь;Он вздрагивал, садился. Он вставал,Ходил, бледнел и вдруг садился вновь,Ломал в безумье руки – но молчал.Он подавлял в груди своей любовьИ сердца беспокойный вещий глас,Что скоро бьет пеизбежимый час!И час пробил! его нежнейший другСтал медленно слабеть. Хоть говоритьНе мог уж юноша, его недугНе отнимал еще надежду жить;Казалось, судрожным движеньем рукСтарался он кончину удалить.Но вот утих… взор ясный поднял он,Закрыл – хотя б один последний стон!Как сумасшедший, руки сжав крестом,Стоял его товарищ. Он хотелСмеяться… и с открытым ртомОстался – взгляд его оцепенел.Пришли к ним люди: зацепив крючкомХолодный труп, к высокой груде телОни без сожаленья повлекли,И подложили бревен, и зажгли…

62

Чума

Против первого стиха в автографе – дата: «(1830. Августа)».

Стихотворение написано во время холерной эпидемии. Лермонтов вместе с бабушкой Е. А. Арсеньевой в дни холерной эпидемии оставался в Москве.

Нередко люди и бранили…

Нередко люди и бранилиИ мучили меня за то,Что часто им прощал я то,Чего б они мне не простили.И начал рок меня томить.Карал безвинно и за дело —От сердца чувство отлетело,И я не мог ему простить.Я снова меж людей явилсяС холодным, сумрачным челом;Но взгляд, куда б ни обратился,Встречался с радостным лицом!

Романс

В те дни, когда уж нет надежд,А есть одно воспоминанье,Веселье чуждо наших вежд,И легче на груди страданье.

Отрывок

Приметив юной девы грудь,Судьбой случайной, как-нибудь,Иль взор, исполненный огнем,Недвижно сердце было в нем,Как сокол, на скале морскойСидящий позднею порой,Хоть недалеко и блестят(Седой пустыни вод наряд)Ветрила бедных челноков,Движенье дальних облаковСледит его прилежный глаз.И так проходит скучный час!Он знает: эти челноки,Что гонят мимо ветерки,Не для него сюда плывут,Они блеснут, они пройдут!..

Баллада

(Из Байрона) [63]

Берегись! берегись! над бургосским путемСидит один черный монах;Он бормочет молитву во мраке ночном,Панихиду о прошлых годах.Когда мавр пришел в наш родимый дол,Оскверняючи церкви порог,Он без дальних слов выгнал всех чернецов;Одного только выгнать не мог.Для добра или зла (я слыхал не один,И не мне бы о том говорить),Когда возвратился тех мест господин,Он никак не хотел уходить.Хоть никто не видал, как по замку блуждалМонах, но зачем возражать?Ибо слышал не раз я старинный рассказ,Который страшусь повторять.Рождался ли сын, он рыдал в тишине,Когда ж прекратился сей род,Он по звучным полам при бледной лунеБродил и взад и вперед.

63

Баллада («Берегись! берегись! над бургосским путем…»)

Вольный перевод баллады из XVI песни «Дон-Жуана» Байрона. Переведены строфы первая, третья и первая половина четвертой. После текста приписка в скобках: «Продолжение впредь».

Бургос – город в Испании.

Ночь

Один я в тишине ночной;Свеча сгоревшая трещит,Перо в тетрадке записнойГоловку женскую чертит:Воспоминанье о былом,Как

тень, в кровавой пелене,Спешит указывать перстомНа то, что было мило мне.

Слова, которые моглиМеня тревожить в те года,Пылают предо мной вдали,Хоть мной забыты навсегда.И там скелеты прошлых летСтоят унылою толпой;Меж ними есть один скелет —Он обладал моей душой.

Как мог я не любить тот взор?Презренья женского кинжалМеня пронзил… но нет – с тех порЯ все любил – я все страдал.Сей взор невыносимый, онБежит за мною, как призрак;И я до гроба осужденДругого не любить никак.

О! я завидую другим!В кругу семейственном, в тиши,Смеяться просто можно имИ веселиться от души.Мой смех тяжел мне как свинец:Он плод сердечной пустоты…О боже! вот что, наконец,Я вижу, мне готовил ты.

Возможно ль! первую любовьТакою горечью облить;Притворством взволновав мне кровь,Хотеть насмешкой остудить?Желал я на другой предметИзлить огонь страстей своих.Но память, слезы первых лет!Кто устоит противу них?

К***

Когда к тебе молвы рассказМое названье принесетИ моего рожденья часПеред полмиром проклянет,Когда мне пищей станет кровьИ буду жить среди людей,Ничью не радуя любовьИ злобы не боясь ничьей;

Тогда раскаянья кинжалПронзит тебя; и вспомнишь ты,Что при прощанье я сказал.Увы! то были не мечты!И если, если наконец,Моя лишь грудь поражена,То, верно, прежде знал творец,Что ты страдать не рождена.

Передо мной лежит листок

Передо мной лежит листок,Совсем ничтожный для других,Но в нем сковал случайно рокТолпу надежд и дум моих.Исписан он твоей рукой,И я вчера его украл,И для добычи дорогойГотов страдать – как уж страдал!

Свершилось! Полно ожидать…

Свершилось! Полно ожидатьПоследней встречи и прощанья!Разлуки час и час страданьяПридут – зачем их отклонять!Ах, я не знал, когда гляделНа чудные глаза прекрасной,Что час прощанья, час ужасный,Ко мне внезапно подлетел.Свершилось! Голосом бесценнымМне больше сердца не питать,Запрусь в углу уединенномИ буду плакать… вспоминать!Итак, прощай! Впервые этот звук [64] Тревожит так жестоко грудь мою.Прощай! – шесть букв приносят столько мук!Уносят все, что я теперь люблю!Я встречу взор ее прекрасных глазИ, может быть, как знать… в последний раз!

64

«Когда к тебе молвы рассказ …», «Передо мной лежит листок…», «Свершилось! Полно ожидать…», «Итак, прощай!»

Эти стихотворения посвящены Е. А. Сушковой и воспроизводятся по ее «Запискам».

Новгород

Сыны снегов, сыны славян, [65] Зачем вы мужеством упали?Зачем?.. Погибнет ваш тиран,Как все тираны погибали!..До наших дней при имени свободыТрепещет ваше сердце и кипит!..Есть бедный град, там видели народыВсе то, к чему теперь ваш дух летит.

Глупой красавице

Амур спросил меня однажды, [66] Хочу ль испить его вина —Я не имел в то время жажды,Но выпил кубок весь до дна.Теперь желал бы я напрасноСмочить горящие уста,Затем что чаша влаги страстной,Как голова твоя – пуста.

65

Новгород

В автографе дата: «3 октября 1830 г.». Стихотворение не закончено и зачеркнуто.

Обращение «Сыны снегов, сыны славян» относится скорее всего к современникам Лермонтова «упавшим мужеством» в годы реакции. Имеется также предположение, что стихотворение обращено к декабристам. Древний Новгород в декабристской литературе был символом политической свободы.

66

Глупой красавице («Амур спросил меня однажды…»)

В автографе под текстом позже приписана дата: «1830 года, 4 октября».