Грустит ночами старый дом.В нем поселились мрак да ветер.А дому снится на рассветеВсё чей-то шепот под окном.Он просыпается, волнуясь,И, затаив дыханье, ждет,Что кто-то дверь его резнуюС привычным шумом распахнет.Но тихо всё. Во мраке комнатТкут паутину пауки,Да половицы смутно помнятЕще недавние шаги.Покинут дом весельем детским,Теплом хозяев и гостей.И никуда ему не детьсяОт трудной памяти своей.1966
золото искрится,То ли струятся слезы по шитью.И лишь ночами вспоминала грустно,Как бьется лебедь в лапах у орла…Откуда же пришло твое искусство?Чьим колдовством помечена игла?А было так:проснувшись на печи,Крестьянка вдруг почувствовалаСолнце,Когда сквозь потемневшее оконцеПробились к ней весенние лучи.Как нити золотые,всю избуОни прошили радостным узором.Она смотрела воскрешенным взоромИ утро принимала за судьбу.Всё в ней дрожало,волновалось,млело.И белый свет —как россыпи огней.Она к оконцу оглушенно села…И вот тогдапришло искусство к ней.Пришло от Солнца,от надежд —оттуда,Где ничего нет ближе красоты.Она в иголку вдела это чудо,Ниспосланное небом с высоты.И не было прекраснее товараНа ярмарках заморских, чем ее.Она надежду людям вышивала,И горе,и отчаянье свое.1966
Иронические стихи
Поэта решили сделать начальством,А он считает это несчастьем.И происходят странные превращенья:Те, кто при встречах кивал едва,Теперь – как пальто – подают слова.Здороваются, словно просят прощенья.Поэт не привыкК этим льстивым поклонам,К фальшивым взглядамПолувлюбленным.Он остается во всем поэтомИ еще чудаком при этом.Прежним товарищем для друзей,Чернорабочим для музы своей.И добрая слава о нем в народе,А он продолжает свое твердить:«Должность приходит и уходит —Поэзии некуда уходить…»1969
Березы
Березы в ночи – как улыбки…Вот так улыбается РусьСквозь беды свои и ошибки,Сквозь майские грозы и грусть.Березы – как давние даты,Что всё еще в сердце остры.Похожи на русских солдатокБерезы военной поры.Светлы, величавы и строги,С Россией сроднившись судьбой,Стояли у каждой дороги,Солдат провожая на бой.Бежали за поездом следом,В снегу утопая по грудь…Зимою бежали и летом,И был нескончаем их путь.Собой партизан укрывали,Плечом подпирали жилье,Бойцам на коротком привалеТепло отдавали свое.Березы – разлуки и встречи,Печаль над безмолвием трав…Люблю ваши сильные плечиИ тихий приветливый нрав.Березы, березы России —Вы всё вместе с нами прошли.И нету конца вашей силе,Идущей от русской земли.1965
О самом главном
Самое горькое на свете состояние —Одиночество.Самое длинное на Земле расстояниеТо, которое одолеть не хочется.Самые злые на свете слова:«Я тебя не люблю…»Самое страшное —Если ложь права,А надежда равна нулю.Самое трудное —Ожиданье концаЛюбви.Ты ушла,Как улыбка с лица,И сердцеСчитаетШагиТвои…И все-таки я хочуСамого страшного,Самого неистового,Хочу!Пусть мне будет беда вчерашняяИ счастье завтрашнее по плечу.Я хочу и болей, и радостей,Я хочу свою жизнь прожитьНе вполсердца, не труся, не крадучись.Я взахлеб ее стану пить.Я хочу ее полной мерой —В руки, в сердце, в глаза и в сны…Всю – с доверием
и с изменой,Всю – от крика до тишины.1964
Мой хлеб
Тверской областной библиотеке имени A. M. Горького
Я с книгой породнился в дни войны.О, как же было то родство печально!Стянув потуже батькины штаны,Я убегал от голодаВ читальню.Читальня помещалась в старом доме.В ту пору был он вечерами слеп…Знакомая усталая мадоннаСнимала с полки книгу,Словно хлеб.И подавала мне ее с улыбкой.И, видно, этим счастлива была.А я настороженною улиткойПрилаживался к краешку стола.И серый залС печальными огнямиВмиг уплывал…И всё казалось сном.Хотя мне книги хлеб не заменяли,Но помогали забывать о нем.Мне встречи теЗапомнятся надолго…И нынче —В дни успехов иль невзгод —Я снова здесь,И юная мадоннаНасущный хлебМне с полки подает.1965
Музыка
Послушайте симфонию весны.Войдите в сад,Когда он расцветает,Где яблони,Одетые цветами,В задумчивость свою погружены.Прислушайтесь…Вот начинают скрипкиНа мягких удивительных тонах.О, как они загадочны и зыбки,Те звуки,Что рождаются в цветах!А скрипачи…Вон сколько их!Взгляните…Они смычками зачертили сад.Мелодии, как золотые нити,Над крыльями пчелиными дрожат.Здесь всё поет…И ветви, словно флейты,Неистово пронзают синеву…Вы над моей фантазией не смейтесь.Хотите, я вам «ля мажор» сорву?1964
«О благородство одиноких женщин!..»
О благородство одиноких женщин!Как трудно женщиною быть.Как часто надо через столько трещинВ своей судьбе переступить…Всё ставят женщине в вину:Любовь,Когда она промчится,Когда с печалью обручится,Оставив надолго одну,В воспоминанья погребенной…А люди уж спешат на суд —И всё – от клятв и до ребенка —Словами злыми назовут.И пусть…Зато она любила…Где знать им, как она любила!Как целовала – аж в глазах рябило,Как встреч ждала,Как на свиданья шла…О, где им знать, как счастлива была!Пускай теперь ей вспомнят все пророчества.(Да, осторожность, ты всегда права…)Пускай ее пугают одиночеством.А женщина целует ручки дочериИ шепчет вновь счастливые слова.1963
Раздумье
Я подумал:«Мне тридцать пять».И, ей-богу, мне стало страшно.Жизнь бы заново всю начать,Возвратиться бы в день вчерашний!Много там у меня долгов —Неоконченных дел и песен.Был я празден и бестолков,Слишком в юности куролесил.Я в те годы не мог понять,Как ответственна в жизни юность.И приходится в тридцать пятьЗа нее вершитьи думать.1963
Вдова
Женщину с печальными волосамиЦвета декабрьской вьюгиЯ сажаю в веселые саниИ дыханьем ей грею руки.Женщина —Одиночество вдовье…Но о том я тебя не спрашиваю,Как живется тебе с любовью,Если радость она —Вчерашняя.Если вся она – безнадежность,Нетерпенье того,Что минуло,Если вся она – невозможностьСмеха,Взгляда,Голоса милого.Кто был муж твой?Ученый-атомщик?Или летчик?В то утро раннееОн ушел от тебя еще затемноИ вернулся воспоминанием.1963