Стихотворения

Тиняков Александр Иванович

IV ЖЕНЩИНЫ

Слепой

Я нищий слепой. – У забора Покорно с утра я сижу И круглую чашку для сбора На хилых коленях держу. Сильней разъяряется солнце, Сильней накаляется мрак, У чашки нагрелося донце И брошенный жжется пятак. Порою меня осторожно Бродячий обнюхает пес И дальше помчится тревожно, Отдернув испугано нос. Порою ребенок пугливый Заплачет, увидев слепца, Порой ветерок торопливый Коснется крылами лица. Порой мне колени зацепит Нарядная дама зонтом – И надолго радостный трепет Пробудится в сердце моем. И долго я слушаю жадно, Как тукает в плиты каблук, И сердцу легко и отрадно Ловить затихающий звук. О мраке моем забываю, О том, что я нищий урод, Слепой я иль зрячий – не знаю, Но

зрячее сердце поет! Июль 1913 Териоки

* * *

В любви глубокой нет желаний, Она безмолвна и тиха, Она не ведает страданий И недоступна для греха. Она взаимности не просит, Ее родник неистощим, Она разлуку переносит С терпеньем светлым и святым. Когда же Смерть придет к любимой Или к тому, кто любит так, То задрожит неодолимый И загорится мрак. И уронив из рук секиру, Опустит очи Азраил, И станет трепетному миру Понятна призрачность могил. Сентябрь 1915

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВХОДИВШИЕ В КНИГИ

Два призыва

Ладан поднимался, своды застилал, Хор тоскливо плакал, тихо замирал… И напев тяжелый к окнам светлым плыл О грядущей Смерти грозно говорил. А лучи смеялись, в окна забегали, Меж собой сплетались и с собою звали К небу голубому, в неземной простор Выше темных храмов, выше светлых гор. Сизый дым сгущался, стены одевал И напев о Смерти все грозней звучал, Скорбные моленья к сводам улетали И, вверху разбившись, в ужасе рыдали. А лучи горели, в окна забегая, Дымчатые волны светом озаряя, И о Жизни яркой бодро говорили, И из храма к небу светлому манили. И проник всем в душу их напев веселый, О грядущей Смерти стих напев тяжелый, Смолкнули рыданья, в страхе оборвались… Через окна быстро в храм лучи врывались… К Жизни и к Веселью бодро призывали, И, забыв о смерти, к небесам взлетали Радостной волною радостные звуки, Проклиная горе и былые муки 1903

Чибис

Далеко протянулось болото бескрайное И царит над ним сонная тишь. Только дремлющий шепчет камыш – В его шелесте жалоба тайная. Над болотом лазурное небо горит, Вечно яркое солнце сверкает, А под небом сверкающий чибис летает И с вопросною мукой кричит. Не рыдай, белый чибис, безумно! Вечно будет болото бесшумно Под сверкающей ласкою спать, Вечно будет болото молчать, Перестань, белый чибис, рыдать! Поднимись и скорей улетай От болота в неведомый край, Где не знают про муки, страданья, Где нет сонного зноя, молчанья, Нет стоячей воды колыханья… 1903

Последнее желание

Я устал… Не хочу, не могу больше жить. Я хочу умереть… Умереть… и с Сознанием гнить. Я хочу слышать треск над собою надгробных свечей, Я хочу ощущать в своем теле работу червей, Я хочу обонять от себя трупный запах гнилой И недвижный лежать я хочу под землей. Тесные стены зловонные, Призраков мучащий рой, Звуки, гниеньем рожденные, Тьма и бескрайний Покой. Жидкость кроваво-свистящая, Шорох и кучи червей, Вечно могила молчащая, Царство бесформенных змей. И когда в тюрьме зловонной, тьмой и смрадом напоенной, Сознающий и безгласный буду скорбно я лежать, И видений рой ужасный вереницею неясной предо мною проплывать, О, тогда, хочу я страстно, безгранично, непреклонно Свод небесный отдаленный, озаренный увидать. Там среди светил лучистых, вечно ярких и огнистых, Мной любимая планета будет радостно светить, И ко мне в приют скелета волны ласкового света будет тихо лить И с улыбкою привета светом ярким, золотистым И сияньем своим чистым из тюрьмы моей землистой будет вверх манить. И, припомнив все Страданья, мрак и холод Умиранья, Высоко в простор небесный взглядом мертвым я взгляну, И к лучам звезды прелестным из темницы своей тесной остов рук я протяну, И, нарушив сон чудесный раздирающим рыданьем, Воплем жалобы, стенаньем тишь Молчанья всколыхну. Но взамен мольбы могучей, полный слез и Скорби жгучей, Я, томимый жаждой Счастья, лишь шипение издам. Без надежды на Участье, точно тусклый луч в ненастье, поплывет оно к лучам И, полно мучений Страсти, вверх поднимется за тучи, И дыханием вонючим, отвращением тягучим, все оно наполнит там. И земли могильной глыбы от меня отступят прочь, Черви грудой безобразной из могилы уползут, И туманы дымкой тяжкой ту планету обовьют, А меня навек покроет ледяная, злая Ночь И, оставшись одиноким, буду тихо я лежать, И довольный, без желаний, над собою хохотать. 24 июля 1903 Орел – 1 декабря 1903 Москва

В дороге

С.А.Соколову

Я жить не могу настоящим, Я люблю беспокойные сны. Бальмонт «В безбрежности» Я

ехал дорогой степною, Тихонько бубенчик звенел, Вверху, высоко надо мною, Свод неба сверкал и горел. Поля, утомившись, молчали, Безжизненно было кругом, Лишь травы седые шептали, Пред вечным задумавшись сном. И слушал я шелест их странный, Бубенчиков звону внимал, И тихо из бездны туманной Рой смутных видений вставал. Воздушные тени мелькали, Сливались с сияньем луны И пеньем своим навевали Пленительно-нежные сны. И в тумане над землею, под бесстрастною луною Все быстрей они кружились, И смеялись в упоеньи, и, чуть слышны в отдаленьи, Их напевы доносились. Они тихо напевали и с собою призывали В неземной, чудесный край, И, протягивая руки, в исступленьи страстной муки Обещали Счастья рай. «Бесшумной толпою над спящей землею Наш вьется, играя, причудливый рой. Нас Тьма окружат, нас Месяц ласкает Но мало нам ласки Луны ледяной! Нам хочется жгучих объятий могучих И знойную сладость Любви испытать, В восторге безбрежном, в Томленьи мятежном Мы хочем, забывши о всем, целовать. Мы хочем кружиться, купаться и виться В потоках лучистых горячего света, Но мы исчезаем, бесследные, таем При отблесках первых дневного рассвета. О, приди в наш рой неясный, Солнца светлых сын лучей! Взором трепетным и страстным Оживи нас и согрей. К груди нас прижми мятежной, Полной Страсти огневой, О Любви нам песню нежной, О земной Любви пропой! Мы ответим тебе песней дивной без слов И, кружась над тобой, гимн Любви запоем, И с печальной Земли в чудный край облаков На незримых крылах мы тебя унесем». И с безумною страстью звучали Их напевы над спящей Землей. И все громче они умоляли, Все настойчивей звали с собой, И кружились, носились, рыдали Над туманом в выси голубой, И все выше и выше взлетали, Увлекая меня за собой. Я очнулся. Бубенчик веселый болтал, Тихо спала земля, утомясь, И при лунном мерцаньи искрясь, Над землею туман проплывал. 2 сентября – 11 ноября 1903 Село Богородское 20 февраля 1904 Село Пирожково

* * *

Грустно вяли георгины, Листья желтые шумели, Нити белой паутины В светлом воздухе блестели, А под небом строем длинным Журавли на Юг летели. Улетали, исчезали В бездне света журавли, И манили нас, и звали Выше, к Небу, от Земли. И подняться мы желали, И подняться не могли. Мы тихонько увядали, Как осенние цветы, Мы, не живши, умирали, Без расцвета красоты, С скорбным шумом облетали С нас последние листы. Но хотелось нам высоко С журавлями улететь, И оттуда песнь Упрека, Песнь призывную пропеть, И в просторе огнеоком В бездне света умереть. 13 октября 1903 Село Богородицкое

Стихотворение

Посвящаю В.Н. Карпиловой

Догорали дрова, и камин погасал, Ночи сумрачной тень надвигалась на нас, Бледный месяца луч к нам в окно забегал И, скользнув, без следа за туманами гас. Ты вздрогнула во тьме и, желаньем горя, Твою руку пожал я горячей рукой И впервые сказал тебе «ты», говоря: «О, не бойся, мой друг! не дрожи! я с тобой!» Чуть пожатьем немым мне ответила ты, Мрак глубоких очей чудным светом блеснул, Пышно в сердце Любви распустились цветы И к послушной руке я губами прильнул. Мне молчать и страдать больше стало невмочь, В упоеньи Любви я признанья шептал. И, казалось, светлей улыбалася ночь. Догорали дрова и камин погасал… 22 октября 1903 С. Богородское

Из дневника

На все призывы без отзыва

Идет к концу мой серый день.

Я.Полонский

Сучья голые каштанов бьют в мое окно, На душе моей печально, на дворе темно. Ночь так робко зажигает в небесах огни, Но не светят и не греют – мертвые – они! Лампа тихо догорает, тишина шуршит, Старый темный дом угрюмо непробудно спит. Трудно, тяжко волноваться, одному страдать! Погашу я лучше лампу и залягу спать… 31 октября 1903 Село Богородицкое

* * *

Посвящаю В.Н. Карпиловой

Я хотел бы быть птицей могучей, Я хотел бы высоко взлететь И, поднявшись за хмурые тучи, Песню огненной Страсти пропеть. И напев мой, как звон музыкальный, Обаятельный, ласковый, нежный, То, как гаснущий месяц, печальный, То, как молнии вспышка, мятежный. Тебя песней баюкал бы сладкой, Тебе б легкие сны навевал И, нагрянув нежданно украдкой, В страстных звуках томил и сжигал. Ты б открыла окно, мне внимая, И глаза бы ко мне подняла, И, Бессилью себя отдавая, Мне себя, всю б себя отдала. 5 ноября 1903 Орел