Стихотворения

Павлова Вера Анатольевна

Все писатели пишут на чужих книгах. Но одни на полях, а другие поверх текста.

Как я и предполагала, все получилось не так, как я предполагала.

Толстой: "Жить так, будто в соседней комнате умирает любимый ребенок". А я сейчас живу так, будто этот ребенок умирает у меня во чреве.

ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, ЧЕМ ХОТЕЛА

* * *

Что гражданин достаёт из штанин? Руки его пусты. У меня на земле один соотечественник ты. И не важно, твой или мой в небе полощется флаг. Мой родной, у меня под землёй будет

один земляк.

* * *

Подарил мне жизнь. Чем отдарюсь? Стихами. Больше у меня ничего нет. Да и это моё ли? Так ребёнком я дарила маме открытки на день рождения: выбирала сама, деньги брала у папы.

* * *

Путешествовать, выбирать место, в котором умирать, возвращаться, не узнавать место, в котором выживать.

* * *

Граница синяк. Её расширение шишка. Здорово, земляк! Что слышно из дому, братишка? Что носят? Что пьют? Что сносят? Кого не читают? Чем лечат? Как бьют? За что убивают?

* * *

Долго ли бояться высоты, мяться на пороге мироздания? Пояс Ориона три звезды над стихотвореньем без названия. Что названье, если не симптом недержанья формой содержания? Разве я не знаю, что потом? Разве может быть другое знание?

* * *

на песке необитаемого острова на стенах камеры смертников ногтями на крышке гроба проснувшись под землёй СПАСИБО

* * *

Тринадцать дней и новый год состарился. С каким злорадством я волокла на свалку ёлку! Ну-с, кто из нас вечнозелёный, кто долгожданный, кто нарядный, душа веселья, свет в окошке? И ёлка соглашалась: ты.

* * *

Наконец-то повезло! Неужели наяву? Понимаешь с полусло, подпеваешь с полузву, приголу и нет уста. Драгоценятся вдвойне полутона полнота, полуласка в полусне.

* * *

играли в четыре руки сломали три ногтя твой и два моих

* * *

Речки на закате красноречье, прямодушие дорожки лунной всё тебе подсказка, человече: думай! Чистая страница первопутка, мартовского снега мрамор белый всё тебе, мечтателю, побудка: делай!

* * *

Радостью крылатое, сердце моё, рвись вверх по эскалатору, движущемуся вниз! Не избыть, не вылечить взламывающую

грудь сердечную избыточность, от которой когда-нибудь.

* * *

Показанья выслушивай, не скрывая улыбки, баю-байковый, сплюшевый медвежонок из зыбки. Для чего мне секретное ядовитое знанье? Ave, ветхозаветное плотное пеленанье!

* * *

В ранец тетрадки собраны, прядки под шапку спрятаны… Память моя, ты добрая, мягкая, деликатная! В полном порядке тетради и даже устное сделано. Детство золото партии. Где оно, где оно, где оно?

* * *

мочился на светлячка но тот не погас взлетел и прямо мне на штаны и я плясала визжа боялась что загорюсь но ничего обошлось

* * *

исследуй причуды почерка огненных букв на стене разглядывай пятна Роршаха на девичьей простыне гадай на рыбьих внутренностях как угодить рыбаку бери уроки мудрости у кукушки из дома ку-ку

* * *

День катился золотой, в проточном воздухе реяли между небом и землёй сигналы точного времени. Материл коров пастух, солнце ласкало нас, голеньких, превращая в птичий пух шерсть на предплечьях и голенях.

* * *

Ты рыбачил, я сочиняла line и строка, и леска леска запутывалась, я ныряла, дёргала слишком резко леска рвалась, я помогала менять крючок и грузило. Даль голубела. Солнце сияло. Лето не уходило.

* * *

Довольно уже тревог, довольно уже разлук! Сердце моё коробок, в котором скребётся жук. Кормила его травой, показывала большим, прислушивалась: живой, вытряхивала: бежим!

* * *

Ворон на голой ветке гений погребений. Памятники пометки на полях сражений. Только уже не вспомнить, ради каких выгод время сломало ноготь, отчеркнув период.

* * *

время уступать место тем кто мне уступает место в общественном транспорте в час пик

* * *

Вот и пришли времена мать от груди отнимать. Зачем мужчине жена? Помочь оплакивать мать. Скоро узнаешь и ты, что колыбельно сладки под чёрным платьем беды напрягшиеся соски.