Стихотворения

Бурлюк Давид Давидович

«Она любила этот дымный порт…»

Она любила этот дымный порт, Што именем звался японским Кобэ. Чтоб столько разношерстных орд Печалилися о надобе Но где всегда по вечерам Предначертаниям послушна. Луна свой проводила Фрам Средь льдов лазури равнодушных.

Из раздела «Под диктовку океана» ^*

«Нам — ммео — хорен…»

Нам — ммео — хорен — Ге — Ккий — ко! Пели

японки одно это слово (что я по слогам написал —); Тук, Ту, Ту, Ту Ту, Ту, Ту — быстро стуча — Через узкую улицу Слушать — несносная мука. Не улица — а промокашка, впитавши непогоды кляксы… Она — ночная замарашка где света — белая ромашка.

1921

Кобэ

Флаг мистера Мурао

Средь леса длинный был флагшток, Чтоб поддержать цветистый — флаг И каждый порта уголок Шептал: искусник высей маг. В лесу блуждал зеленый шум В мгновеньях тоньше паутин Неуловимей легких дум Прозрачнее апрельских льдин. На мачте реявший флажок Веселой змейкой извивался И каждый леса уголок Любимцем общим восхищался.

1921

Кобэ

Сумасшедшая поэма

Луна попала мой зрачок, А шлейф еще влачился долу. Но не заметили скачок Два мудреца, заняв гондолу. Они слагали уйму строк, Касаясь гейши тонкотальи, Пока бескрайности порог Лучи луны не обсвистали.

Лунные шалости

I

Помощник капитана бел И взгляд его морской прозрачен На шлюпку он удачно сел И… стал с луною новобрачен.

II

Для храбрости хватив вина, Готов злодейства разны на! Пусть в море брошен трап луны, Где живы будней каплуны Взберусь по нем моментно вверх, Безумной мысли главковерх!!

Кобэ

На берегу океана

(Первая часть)

(Нью-Бедфорд пристань, 3 ч. дня)

Бревна, Тащат на пристань. У пристани вода, в ней бирюза и мрамор, А люди черные от пыли, солнца пота. Как кони удила грызут, Они

грызут работу… Работ египетских… Товар не перечислить И голым станет череп, И зубов не станет… Перечить сим тенетам Прозы силы нет. От спины их тени на бревно. Тащат с унылым криком.

(Вторая часть стихотворения; 4 ч. дня).

Бревно оно от верб, что на лугу росли Огулом гул и сор. На росы уголка в лесу Где сел, чтоб грезить бочкой вдохновенья. Я не входил, не проникал, Я был затворником один С собой — «Я — босс!» Бревно лежит, тяжелое оно… Оно старо, в нем жук точильщик Множится и стук, Как в механизме хронометра; артерии и охра..

7 июля, 1929 г.

«Жеста кость…»

Жеста кость — жестокость

«Живое, живое…»

Живое, живое, Сердце иное роди! И будь — впереди!

Измерения времени

Человек сидел темнице бесконечный миг Час длиннейший пробыл темноте Заключеньи ткал огромный день Под замком пространную неделю Под засовом был протяжный месяц Под ключом продолговатый год.

«Сумеешь ли лукаво скрыть…»

Сумеешь ли лукаво скрыть Сырой прохладный ветер Дюны и волны Далекий заглушённый фоном голос На шее белой скрыть Следы от поцелуев Ожогов солнечных, Полученных на пляже На Мартас Виньярд остров едем Где городок Эдгара в дюнах спрятан Туда мы едем всей семьей Чтоб слушать ветер И соли на губах морской Осадок легкий замечать.

1929 г. 7 июль,

Нью-Бедфорд. (Новая Англия)

«В уме воспоминания толпятся детства…»

В уме воспоминания толпятся детства Когда на Украине в Котельве Я каждый сад считал моим родным наследством И рой веселых грез кружился в голове. Когда после дождя Сложив свои штанишки у забора Купались в лужах и мараясь в ил Мальчишек радости безгранично свора Окрестные дворы в свой погружала пыл Нет удержу стихийному веселью! Какие крики, визги и прыжки… Пока не станет мыть арапов ожерелья Родная матушки заботливость руки.