Мрак расступился — и в разрывеЛуч словно сквозь меня прошел.И я увидел ночь в разливеИ среди ночи — белый стол.Вот она, родная пристань.Товарищ, тише, не толкай:Я полон доверху тем чистым,Что бьет порою через край.Дай тихо подойти и тихоНазваться именем своим.Какое ни было бы лихо —Я от него хоть здесь храним.Вокруг меня — такое жженье,Вокруг меня — и день и ночьВздыхает жизнь от напряженьяИ просит срочно ей помочь.И все размеренно и точно:Во мраке ль ночи, в свете ль дняВ ней все неумолимо-срочно —Ну что же, торопи меня,Людская жизнь, но дай мне в меруВ том срочном вынести в себеС рожденья данную мне веру,Что вся — насквозь — в твоей судьбе.И этой вере дали имяПонятное, как слово «мать».А нас зовут, зовут детьми твоими.Так дай взаимно нас понять.
«В такие красные закаты…»
В такие красные закатыДеревья старые и теДрожат,Как будто виноватыВ своей осенней нищете.Но в их изгибах обнаженнейЯ вижу напряжение сил,С которым леса шум тяжелыйЗдесь каждый ствол их возносил.
«Весь день как будто жду кого-то…»
Весь день как будто жду кого-то.Пора, пора!Вон пыль собакой под воротаИ — со двора.С такою пылью только давнийИ скорый друг.Минута встречи — все отдай ейСполна и вдруг.Звенело золотом нам словоИ серебром,Так чем поделимся мы снова,Каким добром?Входи скорей, не стал я нищим,Хоть знал семь бед,А что потеряно — отыщем,Как вспыхнет свет.Не будет света — вздуем мигомОгонь в ночи.Ты только мимо, мимо, мимоНе проскочи.
«Давай погасим свет…»
Давай погасим свет —Пускай однаЛежит на подоконникеЛуна.Пускай в родноеТихое жильеОна вернетСпокойствие мое.И, лица приподняв,Услышим мы,Как звуки к намИдут из полутьмы.В них нет восторгаИ печали нет,Они — как этотТонкий полусвет.А за окномТакая глубинаЧто, может, толькоМузыке дана.И перед этойСтранной глубинойДруг друга мыНе
узнаем с тобой.
«Ты пришла, чтоб горестное — прочь…»
Ты пришла, чтоб горестное — прочь,Чтоб земля светилась, как арена,Чтобы третьей — только эта ночьНа огне на праздничном горела.И пускай взывает к небу дым,Пусть ночная кровь заговорила,На земле мы верно повторимТолько то, что в нас неповторимо.
«Прощаясь с недругом и другом…»
Г. Улановой
Прощаясь с недругом и другом,Взвивает занавес края,И сцена —Палуба моя —Всплывает белым полукругом.Уже тревогойРаспят фракПеред оркестром, ждущим знака,И тишина — как чуткий враг,И там,Угаданный средь мрака,Огромный город впереди,Нагроможденный ярусами.Так что ж,Пронзай, казни, глядиНеисчислимыми глазами!Я здесь.Я словно в первый разСвое почувствовала тело.Я притяженьеЭтих глазПревозмогла, преодолела.И вот лечу, и вот несуВсе, с чем вовеки не расстанусь,И тела собственного танецЯ вижуГде-то там, внизу.А как оно послушно мне,И как ему покорны души!Я с ними здесьНаедине,Пока единства не нарушитАплодисментов потный плеск,Ответные поклоны тела,А я под этот шум и блеск,Как легкий пепел, отлетела.
«Все — без нее: и этот стих…»
В. М.
Все — без нее: и этот стих,И утра, ставшие бездонней.Но холодок живых ладонейЕще я чувствую в своих.О музыкант, лишенный рук!Ты ощущать не перестанешь,Как он под пальцами упруг,Нетронуто-холодный клавиш.И словно вновь исполнят долгНесуществующие руки —И ты опять услышишь звуки,Как я тот голос, что умолк…
«В этом доме опустелом…»
В этом доме опустеломЛишь подобье тишины.Тень, оставленная телом,Бродит зыбко вдоль стены.Чуть струится в длинных шторахДух тепла — бродячий дух.Переходит в скрип и шорохНедосказанное вслух.И спохватишься порою,И найдешь в своей судьбе:Будто все твое с тобою,Да не весь ты при себе.Время сердца не обманет:Где ни странствуй, отлучась,Лишь сильней к себе потянетТа, оставленная, часть.
«К чему б теперь о днях недобрых…»
К чему б теперь о днях недобрых,О выжженныхВагонных ребрах,О бомбах,Плавящих песок?Скользит по проводуПантограф,Гудит торжественноГудок.Ни станций,От мазута грязных,Ни лиц,Что угольно-черны.Несется поезд,Словно праздник,Где окна все освещены.А там,Холодный и могучий,Стоит в запасе паровоз.В его груди гудок ревучий,Тревожно рвавшийся под тучи,Все жив.О, только б не вознесОн голос свой,Сирене сродный,Туда, где мечутся лучиПрожекторов……Так стой, холодный,И отдохни. И помолчи.