Стивен Эриксон Падение Света
Шрифт:
Варез молчал.
Вздохнув, Галар продолжил: - Ребл клянется, что это его идея. Открыть склад. Но я видел, как вы говорили с ним за миг до того. Думаю, это ваша идея, Варез.
– Это важное отличие, сир?
– Да. Так скажите правду.
– Это была идея Ребла, сир. Как он и сказал.
Капитан медленно откинулся в кресле.
– Понимаю ваше желание вернуться в яму. Будете трудиться в одиночку?
– Вы не можете взять этих мужчин и женщин в Хасты, сир. Не можете.
– Так твердят все вокруг.
– Это приказ командующей Торас Редоне, сир? Вы видели нас. Езжайте назад, скажите, что она
– Планы командования - не ваша забота. Сейчас вам нужно заботиться лишь обо мне.
– Не казните, сир! Я отбыл девять лет, проклятие!
Галар Барес моргнул.
– И в мыслях не было, Варез. Ладно, вы сбежали, бросили бой. Наверное, не без причины. Но это было очень давно.
– Ничего не изменилось, сир.
– Вы встали между мужчинами и женщинами. Первый изо всех. Я искал вожаков. Природных лидеров. Тех, в ком есть честь.
Варез засмеялся. Тяжелым, горьким смехом.
– И я вышел вперед всех! Ох, бедняга вы!
– Наконец у нас общая печаль, - улыбнулся Галар Барес.
– Невозможно, сир. И не только я. Дурной нрав Ребла...
– Да, я знаю. А Листар задушил жену.
– Если и не душил, сир, в чем-то он виновен. Что бы там ни было, он в первый удобный момент выберет смерть...
– Так помогите мне.
– Сир?
Галар Барес подался вперед.
– У нас гражданская война! Самая мощная армия Матери Тьмы лежит под курганами в лиге к югу отсюда! Пришла весть о другой битве - Хранители рассеяны! В данный момент между Урусандером и Харкенасом стоят лишь дом-клинки Великих Домов.
– Тогда сдайтесь, сир.
Капитан потряс головой.
– Не мой приказ, Варез. Мне поручено пополнить Хастов. Мне нужны тела.
– Вы в отчаянии, - сказал Варез.
– Вижу, сир.
– Сомневаюсь.
– Отлично вижу, сир. Езжайте к командующей...
– Приказ отдан лордом Сильхасом Руином.
– Не ему решать!
– бросил Варез.
– Торас Редоне...
– Лежит без оружия, в пьяном ступоре в своем шатре.
Чуть помедлив, Варез сказал: - Она была пьяна, когда пощадила меня.
– Знаю.
– Знаете? Откуда? Мы были одни в командном шатре.
– Она мне рассказала.
Варез замолчал.
– Нужны офицеры, - сказал Галар Барес.
– Повысьте всех оставшихся солдат-Хастов, сир.
– Да, но их не хватает.
– Вы куете кошмар. Хаст-клинки выпадут из рук каторжных убийц.
Глаза Галара Бареса оставались спокойными.
– Склонен думать иначе, Варез.
– За всем - одна ваша вера? Бездна подлая! Капитан, я знаю пределы нашего оружия - возможно, лучше любого из вас - и я говорю, что этого недостаточно.
– Меч не сумел сделать вас храбрецом.
– Он рыдал в руках, сир! Но я бежал!
– Вижу лишь один путь, Варез. Назначаю вас в свою свиту.
– Вы точно спятили, сир.
– Значит, я отлично подхожу нынешнему времени, лейтенант.
– Лейтенант? Вы назначите в чин труса? Сир, сержанты повернутся к вам спинами. А мои сослуживцы - лейтенанты, как и ваши капитаны...
– Я последний капитан, кроме еще одного, А он не в состоянии принять командование. После Отравления выжили еще двое. Оба покончили с собой.
– Нужно будет больше.
– Об этом я позабочусь в свое время. Что до равных вам лейтенантов, они будут выполнять
– Только по репутации, - сказал Варез. Он отлично видел будущее, предложенное капитаном. "В порученцах, слоняться подле командного шатра. Вдалеке от битв". Картина предстала перед взором разума, словно остров среди морей смущения и страха. "Презрение я вытерплю. Уже долго терплю". – Нас держали порознь, мы едва виделись издалека. Они работали "кошками", в ночных сменах.
– Знаю, Варез. Ваша яма не первая, которую я опустошаю. Готов выслушать имена, лейтенант.
– Говоря о репутации, я имел в виду вовсе не похвалы.
– Прямо сейчас разница не имеет значения.
Варез опустил голову, глядя на собеседника.
– Думаю, сир, мы проиграем эту гражданскую войну.
– Прошу мнения держать при себе.
– Как пожелаете.
– К именам, лейтенант.
Вонь сгоревшего леса проникала в тело через все поры. Зловоние пропитало кожу и плоть, что глубже. Таилось в волосах, бороде, словно посул пожара. Портила одежду и вкус воды, пищи. Глиф шагал по грудам пепла, огибал черные пни и кости упавших деревьев, торчащие в воздух жженые корни. Лицо было прикрыто тряпкой, лишь покрасневшие глаза наружу. Он носил оленью шкуру, вывернутую в слабой надежде замаскироваться, ведь изнанка у оленьей кожи светло-серая. Он также втер горсти золы в черные волосы.
Теперь в лесу видно слишком далеко. Прошлой зимой было достаточно вечнозеленых растений, чтобы охотники могли укрыться от взгляда жертвы.
Среди отрицателей охотились лишь мужчины. Традиция старше самого леса. В старину случались Великие охоты весной и на исходе лета, когда все мужчины выходили, неся луки и дротики, пробирались сквозь чащу туда, где последние стада еще бродили в сезонных миграциях - теперь они так далеко на севере, что угасает сама память об охотах.
Традиции умерли. Те же, что держатся за них, бранясь, исходя злобой на "вырвавшиеся из рук" праведные пути - те живут в мире грез, мире без перемен. В предсказуемом мире, где нет свойственных смертным страхов. Он помнил сказания об озере и семьях, живущих на берегу. Сколько хватает памяти, они всегда ловили рыбу. В сезон нереста пользовались на мелководье острогами. По притокам ходили с сетью и ставили садки. Строили ловушки для тварей, ползающих по самому глубокому дну. Это было их традицией, способом жизни, и все знали их как народ озерных рыбаков.
Потом наступила весна, но ни одна женщина не вышла из той земли в поисках мужа из других племен. А женщины других племен, пришедшие искать мужей в селении озерных рыбаков, нашли пустые хижины и стылые очаги, крыши провалились от зимних снегов. Они нашли сети, сгнившие на сушилках. Нашли груды острог, забытых среди рыбьих отбросов и расколотых раковин. Нашли всё это, но не народ озерных рыбаков.
Одна молодая женщина решила искать на единственном острове, на горке мха и камней, последние деревья которого вырубили три года назад. Взяла каноэ и пустилась к острову.