Сто причин моей (не) любви

Ромова Елена Александровна

– И Александр хотел передать алларийцам артефакт? Нейл… – и у меня кровь холодеет в жилах: – Кто именно тебя нанял?

– Прости, Митчелл, я не раскрываю имена своих клиентов. Профессиональная этика.

– А Флеминг? На чьей он стороне? А Беррон?

– Знаешь, я ведь тоже имею некоторый интерес. Так что хороших сторон тут, вообще, нет. Если только святая Митчелл не бросится всех спасать. Оставь это мне, ладно? Все, что я от тебя потребую – остаться в живых и больше не пытаться использовать силу артефакта.

– Но, Нейл… – озадаченно

хмурюсь, – я могу тебе помочь! Пожалуйста, расскажи, что ты узнал вчера от Флеминга? Я ведь могу быть тебе полезна!

– Хочешь на меня поработать, Митчелл? Серьезно?

– Пятьсот драконов, – улыбаюсь, – и я в твоем распоряжении.

– Нет, к черту… это не могло быть так легко, – он тоже улыбается. – Что именно входит в твои обязанности? – и недвусмысленно приподнимает бровь.

– Бесстыдник!

Мы едва касаемся друг друга губами, бережно и ласково, будто любая грубость может спугнуть это робкое доверие. Поцелуй такой невесомый и проникнутый нежностью, что мы оба едва дышим – лишь шум ветра в голове.

– Я попрошу тебя быть благоразумной, Митчелл. Не вылезать в окно, не сбегать от моих людей, не творить всякую дичь. Я заплачу тебе пятьсот драконов, если ты сегодня будешь послушной, чтобы ни случилось.

– А что может случиться?

– Все, что угодно. Пришло время большой игры, малышка, – он подхватывает меня на руки и несет к дому: – Ты такая мелкая, Митчелл, что я боюсь, тебя унесет ветер, если отпущу.

Он ставит меня на пол только на террасе, и долго обнимает.

– Нейл?

– М?

– Будь осторожен, пожалуйста.

Меня терзает странное предчувствие катастрофы. Вот отпущу, и ветер действительно подхватит, утянет в свинцовую глубину, лишит кислорода, раздавит. Водоворот мыслей болью теснит сердце, а между тем, наши руки разъединяются.

Я сжимаю в пальцах тонкий стебелек розы – она завянет без ухода, ее жизнь так коротка и бесполезна, если она не приносит радость.

Нейл… ты мне нужен. Вернись, пожалуйста. Только вернись ко мне…

Глава 24

Красный дракон был нечастым гостем во дворце, но вел себя так, будто захаживал к императору каждый день. Он развалился в кресле, закурил и смотрел с прищуром, как бегают туда-сюда лакеи. Возня, конечно, утомляла, но он со снисхождение относился к тому, что белому дракону, так еще и императору, нужно появиться перед ним, жалким полукровкой, со всей помпой. Ну-ну.

Наконец, в приемную вошел Константин Алейский. Когда-то этот дракон пугал Нейла до дрожи в коленках. Но то было в детстве, теперь все изменилось. И судя по охране, которую император взял на встречу, – изменилось кардинально.

Нейл затушил сигару и вскинул взгляд. Иногда он просто не контролировал улыбку, она появлялась сама собой и была воистину людоедской. Сейчас – до жути.

– У меня конфиденциальный разговор, ваше величество, – он встал, отвешивая поклон. – Понимаю ваши опасения, но наши договоренности еще

в силе. Я не из тех, кто нарушает условия сделки.

Одеянию императора можно было позавидовать – белый длинный кафтан, расшитый золотом. Нейл мог бы нарядиться в такой же, стань он на место Алейского. Не так давно он мечтал об этом. Но с появлением в его жизни Митчелл, он не хотел ничего так сильно, как просто владеть ей, а уж все остальное вторично. Власть, деньги и даже месть, которую он лелеял долгие годы – все стало странно неважным.

Взгляд Константина – лукавый, хитрый и спокойный – неприятно задел Нейла. Император был насторожен, но не бился в панике, а Нейл хотел видеть его поверженным. Значит, нужно дожать – это он умеет.

Белый дракон сплел руну забвения и метнул в свою охрану. Два черных дракона, стоящие за его спиной, привычно поморщились. Это им не в первой. Руна забвения сотрет предстоящий разговор из их памяти. Нейл удовлетворенно осклабился. Вот и хорошо, значит, можно говорить в открытую.

– Вижу, истинность ты не скрепил, – произнес Алейский, вглядываясь в его лицо.

Ах, вот в чем дело. Самые большие опасения императора связаны именно с этим. Истинность выделяла Нейла, давала ему неуязвимость и большую силу, а значит с полукровкой придется считаться.

– Ты пуст, Нейл, – продолжил Константин, усаживаясь в кресло и показывая красному дракону на соседнее, – оборачивался не так давно. Почему не восполнил? Удивительно, что ты можешь этому противостоять. Присвоить свою пару – это не просто право любого дракона, а сильная потребность. Как долго ты с этим тянешь и почему?

Олсен сел, закинул щиколотку на колено и коснулся губ пальцами. Его взгляд жалил, предупреждая, чтобы эту тему не поднимали и не мусолили. У него все-таки не железное терпение.

– Это мои личные дела, – ответил он.

– Нет, Нейл. С момента, как на тебе вспыхнула печать истинности – это не личные дела. Больше двух столетий боги не отмечали меткой пары. Наша магия ослабла. Мы не можем оборачиваться, как раньше. Наши резервы слишком медленно восполняются. Да, мы могли бы питаться кровью и убивать людей, как идикие. Они истребили почти всех людей на своей земле и хотят проникнуть в Элхорн. Люди для них – рабы и источник их сил. Этот путь ведет в никуда. Но истинность, Нейл, другое дело. Она снова дает нам шанс на былое величие.

Скучно слушать.

Олсен утомленно скрестил на груди руки.

– Но ты, Нейл, полукровка, а твоя пара – человек, – продолжил Константин. – Почему?

– У нас внеземная любовь, – издевательски бросил Олсен. – Откуда мне знать?

– Я хотел бы взглянуть на метку.

А больше тебе ничего не показать? Но Нейл, к сожалению, не мог послать императора к черту, поэтому сжал зубы, расстегнул камзол и рубашку и показал печать истинности.

– Потрясающе, – произнес Константин. – Каково это, чувствовать ее? Твой дракон ведь ощущает эту связь?