Сто причин моей (не) любви
Шрифт:
– Размотаю всех, – рычит он. – Порву нахрен.
– Нейл? – Тень возникает рядом с кроватью и изумленно оглядывает спальню.
– Имена, – отрывисто бросает дракон, – всех, кто причастен и кто выжил. К утру, Тень.
– Сделаю, – говорит наемник и растворяется.
А Нейл отвинчивает крышечку бутылки, кладет бинты на мои колени.
– Пощиплет немного, – говорит, как ребенку. – Потом придет док и все сделает, как надо.
И без всякого предупреждения разжимает руку, поливает рану виски. Боль такая, что я вскрикиваю, а затем лишь дышу
– Вот и все, малышка.
– Спасибо.
– Гм, – ласково проводит по щеке, и я жмурюсь от удовольствия. – Придется сегодня спать со мной, Митчелл.
– А в твоей постели безопасно?
– Не сказал бы, – усмехается дракон и запрокидывает голову, ударяясь о кованное изголовье.
– Нейл, – говорю с горечью: – Спасибо тебе за все. И я… солгала в тот раз.
– Что? – он насмешливо смотрит мне в лицо сквозь полуприкрытые веки: – Эвелина Митчелл солгала? Да быть не может.
– Я не жалею, что встретила тебя…
А вот теперь Нейл смотрит на меня без тени улыбки, и его глаза полыхают золотом.
– …но нам нельзя быть вместе, – и я первая увожу взгляд. – Я не та, кто тебе нужен.
Он долго молчит.
Ветер врывается в комнату, сквозь разбитое окно – занавески трепещут. Темные блики скользят по стенам.
Глава 29
Грейм поспешно убирает осколки, действуя так хладнокровно, будто каждый день происходит нечто подобное, а доктор Бренз осматривает мою рану. Нейл ходит, как хищник в клетке, и его терзает желание кото-то убить, уж я-то знаю. В его доме полно вооруженных мужчин, и он отдает кому-то приказы и наводит на всех ужас: особенно на моих сестер. Впрочем, они выглядят больше покоренными им, чем напуганными. И даже мой отец «аккуратничает», чего я никогда за ним не замечала.
– Все в порядке, господин Олсен, – сообщает доктор, вновь затягивая повязку на моей руке, – порез неприятный, но зашивать не нужно. Хотя госпожа Митчелл человек, печать истинности действует на нее, ускоряя заживление. Я думаю, что к утру от раны не останется и следа.
Потом Нейл беседует с доктором один на один, расплачивается и провожает к двери, похлопывая по плечу.
Когда он возвращается, я преспокойно сижу в его постели, облокачиваясь на подушку.
– Мой черед ухаживать за тобой, Митчелл, – он подходит ближе, садиться на край. – Поговорим?
– Хорошо, – киваю.
Достаточно и того, что он рядом. И даже злиться и ревновать его не хочется. Просто наслаждаться его близостью, купаться в его взгляде, любоваться им.
– Печать набирает силу, Эви, – говорит Нейл. – Ты чувствуешь?
– Угу, – щеки слегка розовеют от смущения.
Конечно, чувствую. Я теряю голову, когда он рядом.
– Ты все еще хочешь разорвать нашу связь? – спрашивает, нахмурившись. – Подумай, Митчелл. Решение ждет до утра.
–
Его губы поджимаются, уголок слегка дергается, будто он хочет усмехнуться – нервно, зло, обессиленно.
– Отлично, – произносит сквозь зубы, достает из кармана два пузырька с прозрачной жидкостью, ставит на прикроватную тумбу. – Планирую закончить со всем завтра. До полуночи мне потребуются все мои силы и неуязвимость дракона, а ровно в полночь мы выпьем это.
– Это? – озадаченно смотрю на склянки.
– Артефакт. Слеза дракона.
– И это поможет?
– Я этого раньше никогда не делал, – с раздражением, – откуда мне знать?
– Хорошо, я выпью, – и благоразумно складываю руки на животе.
Нейл забирает свой пузырек, поднимается и идет к двери. Открывает и с грохотом закрывает обратно. Возвращается, потирая пальцами виски, чертыхается.
– Просто объясни, Митчелл… Ты такая принципиальная или что? Может, я не настолько хорош в постели? Ты скажи…
И голос у него нарочито вежливый, спокойный, но я ощущаю, что Нейл на взводе.
– Просто… – на самом деле его слова пронзают меня, словно стрелы, и я едва сохраняю прежний решительный настрой, – просто у нас обоих появится выбор с кем быть… без этой драконьей ерунды…
– Но я дракон, – терпеливо пояснил Нейл. – Вся эта драконья ерунда – часть меня. Печать истинности – это священный выбор моих богов. А тут ты, человек – святая Митчелл – решила, что они ошиблись. «Вашу мать, ваш перст судьбы указал на долбанного выродка-полукровку. Давай, ломай себя, Нейл, чтобы угодить ей». Ты и правда так думаешь, Митчелл? Правда, ждешь, что я изменюсь и стану таким же благородным уебком, как твой Лесли?
– Нет.
– И это все? «Нет»? «Нет»? – остановившись, он стоит у кровати.
Молчу.
И Нейл молчит и тяжело смотрит, будто желая разнести все здесь в пух и прах, а потом неожиданно нервно смеется.
– Ну и денек сегодня, Митчелл, – снова идет к дверям, говоря на ходу: – Завтра я буду занят. Из дома не выходи. В полночь сделаешь все так, как я сказал.
– Без проблем, – бросаю ему в спину.
Он снова смеется – злодейски, холодно – и уходит, прикрыв дверь.
Сделаю это для тебя, Нейл.
Пока ты не понимаешь, но, когда мы избавимся от истинности, и ты сможешь быть с той, кого любишь, ты поймешь, как я была права. И, возможно, будешь благодарен.
***
Утром от раны на плече ничего не осталось. Теперь единственная боль, которая не оставляла меня ни на секунду, была боль физическая.
Я ковыряла вилкой запеканку, слушая россказни сестер. Мы сидели в столовой, и я наблюдала за работой стекольщиков. Грейм распорядился заменить остекление в доме, но сейчас сквозь разбитые окна сквозил прохладный летний ветерок, и я наслаждалась его безукоризненной свежестью. Над городом едва рассвело.
Нейл уехал еще ночью и до сих пор не появлялся.