Сто рентген за удачу

Филоненко Вадим Анатольевич

В висок… В лоб… В затылок…

– Бедуин, ты слышишь меня? – раздался вдруг чей-то голос.

Я удивился. Кто это? Неужто сам Господь Бог или Дьявол решили побалакать со мной?

– Бедуин, не молчи! – надрывался голос. – Ответь! Как ты?

– Боксирую себе потихоньку, – машинально откликнулся я. Хук слева… уход… защита…

– Что делаешь?!

– Боксирую… – Атака справа… сзади… и снова в лицо…

– С кем? С Урюком? Он очнулся? Ка-излучение на него не подействовало? – напряженно поинтересовался

голос.

И тут я узнал его…

– Марек! Ты?

– А кто ж еще!

– А как ты сумел связаться со мной?!

– Да через интерком, остолоп! У тебя там чего, крышу снесло? Ты уже не соображаешь ничего?

– Пока соображаю, – честно ответил я.

Мне и впрямь полегчало. Головная боль не исчезла, но стала мягче. Я уже мог контролировать ее. Похоже, «боксерский матч» закончился моей победой – по очкам.

Я посмотрел на встроенный в пульт таймер: до окончания сеанса облучения осталось всего две минуты.

– Ну, все, Марек, мне пора начинать «работать» с Урюком. Ты пока помолчи, не мешай.

– Лады… – Он кашлянул. – Ты там держись, Бедуин.

Я хмыкнул – уже продержался. А интересно, как пережил ка-атаку Урюк?

Только сейчас я заметил, что Витька возле пульта нет. Пока я «сражался» с желтым туманом, он попытался то ли спрятаться, то ли сбежать. Обнаружился майор за огромным ящиком в углу. Сидел, прижав к груди колени, и еле слышно скулил. На щеке у него кровоточила свежая царапина, видно, поранился о металлическую ленту, которой был обит ящик.

– Витя, – позвал я.

Он поднял голову, посмотрел, не узнавая, и вдруг оскалился, зарычал словно пес.

– Встань, – приказал я.

Ноль эмоций. Все то же рычание и пустой стеклянный взгляд.

Я попробовал сосредоточиться, мысленно проникнуть к нему в мозг… На самом деле я и сам не понимал, как и что делал. Просто пробовал и так и сяк, на все лады повторяя команду: «Встать!»

Громко щелкнул таймер на пульте, извещая о прекращении ка-облучения. Поскрипывая и шелестя, разъехались в стороны защитные экраны, а через несколько секунд мягко открылась дверь, пропуская внутрь Марека и профессора.

– Бедуин, ну как? – воскликнули они хором так слаженно, словно все десять минут репетировали дружно произносить эту фразу.

– Я-то в порядке…

– А Урюк?

– По-моему, стал зомби. А как по-вашему, профессор?

Иван Аркадьевич все это время смотрел на меня пристально, я бы даже сказал изучающее, словно на редкую разновидность… хм… короче, разновидность.

– Профессор, – окликнул его Марек. – Ну что? Урюк готов?

– А? Урюк? Сейчас взгляну…

Иван Аркадьевич с видимым усилием отвел от меня взгляд и попытался подойти к Витьке. Но тот разразился особенно громким рычанием, категорически отказываясь добровольно сотрудничать с нами. Профессор отшатнулся и вынес вердикт:

– Он, безусловно, утратил

личность. Хотя царапина еще кровоточит, – значит, до полного перехода организма в режим «зомби» дело не дошло.

– То есть его сердце пока бьется? – уточнил я.

– Да. Но продолжаться это будет недолго…

– Сколько именно? – перебил Марек.

– Чтобы ответить на ваш вопрос с точностью до секунды, молодой человек, мне надо знать кое-какие характеристики…

– Док! – взмолился я. – Сколько?

– Ну… Думаю, минут пять, пять с половиной максимум.

– Так… – Марек посмотрел на висящие на стенке часы, засекая время. – Бедуин, давай скорее! Приказывай Урюку разминировать нас!

Ага, легко сказать… А как это сделать? Витек и не думает слушаться меня.

Иван Аркадьевич понял мое томление.

– Не получается, да? – спросил он.

– Никак. Хоть ты тресни! Пробовал и так и сяк…

– Чего?! – вылупился Марек. – Опаснейшего живоглота взглядом остановил, как котенка, а с этим мешком дерьма справиться не можешь?! Хреновый из тебя мутант получился, Бедуин, вот что я тебе скажу!

– Мутант? – переспросил профессор. – Почему мутант?

– Долго рассказывать, – отмахнулся я.

– А у нас как раз есть пять минут до… хм… взрывов, – хладнокровно заявил профессор, – так что рассказывайте.

– Да рассказывать почти что нечего. Год назад накрыло меня, Потапа и еще троих стажеров возле «Октябренка». Аномалия какая-то с ка-излучением, мать ее… Короче, ребята погибли, Потап стал зомби, а я… И сам не знаю толком, кто я. Вернее, кем стану – то ли изгоем, то ли шептуном…

– Короче, тварью, мутантом АТРИ, – бесцеремонно перебил Марек. – Бедуин, может, хватит сопли жевать? Успеешь себя пожалеть, когда выберемся отсюда. Мы с тобой завалимся в «Козью морду», закажем целую цистерну водки и будем тебя жалеть, ладно? А пока давай, бродяга, напряги мозги. Или что там у тебя в черепке. Думай, что нам делать, шевелись. Ну!

– Знаете, Бедуин, могу дать вам один совет, – заговорил профессор. – Иногда профессиональные гипнотизеры, чтобы «зацепить» подсознание пациента, делают так: повторяют его позу, выражение лица, воспроизводят ритм дыхания…

– Да Урюк уже почти не дышит, – возразил я.

– Вот именно. Значит, и вам надо задерживать дыхание.

– И рычать, как он? – съязвил я.

– И рычать, – совершенно серьезно ответил профессор.

– Бедуин, попробуй, как он сказал. Ведь всего три минуты до взрыва осталось! – не выдержал Марек.

Я сел напротив Урюка, поджал колени и зарычал, оскалив зубы. Мой взгляд уперся ему в переносицу… вначале… а потом я словно «провалился» куда-то. Хотя ясно куда – в подсознание Урюка, туда, где он все еще оставался человеком, растерянным, испуганным, непонимающим, что происходит, и отчаянно нуждающимся в помощи.