Сто семидесятая
Шрифт:
Я ощущала невероятную силу внутри. Силу, достаточную чтобы удержать ратенмарца. Силу удушить падаль собственными руками. Силу чтобы бороться и сдохнуть, но не от собственной руки, а от руки врага в честной схватке.
Он перехватил мои запястья, пытаясь отодрать от себя. Пусть ломает мне кости - я не выпущу его горло, извергавшее чёрную дрянь. Я чувствовала, чувствовала, что сумею удержать.
Руки горели, голова горела, горела душа.
Пусть это станет последним, что я сделаю, но я убью
Я заглядывала в голубые глаза напротив, ожидая, что вот-вот они закроются навсегда. Странно, но я не узнавала в них страха. Неужели ратенмарец не боится смерти?
А дальше сильный удар чуть ниже виска погрузил меня в темноту.
"Вот и всё", - кажется, успела подумать я.
***
Ни одному из моих желаний не суждено было осуществиться: мне не удалось убить ратенмарца и сама я всё ещё продолжала дышать, очнувшись в белой капсуле и прикрыв глаза от ослепительного света. Голова раскалывалась так сильно, что оторвав её от поверхности, я тут же уронила неподъёмную тяжесть обратно, желая выругаться на всех известных мне наречиях, но не рискуя спровоцировать новую вспышку.
Немного привыкнув к свету, я обнаружила прозрачную пластиковую крышку, сквозь которую виднелся потолок, усыпанный мелкими круглыми лампами, виноватыми в том, что перед глазами плыли пятна. Повернув голову и часто заморгав, я увидела снующих повсюду Синих.
Один из них, заметив моё пробуждение, подошёл ближе, проверил столбики, светящиеся на одной из панелей прозрачной перегородки, державшей меня внутри, и тут же исчез из виду.
Сомнений в том, что я нахожусь в Оздоравливающем блоке, не осталось.
В месте, подобном этому, мне "посчастливилось" побывать дважды. Первый раз я очнулась в точно такой же капсуле после нападения ратенмарцев на мою деревню. Второй раз случился из-за несчастного случая, который я же и спровоцировала - тогда, во время очередной встречи с психокорректором у меня случился приступ паники. Я рванула на выход, панель уже наполовину закрылась и мне защемило руку. Защемило настолько, что кость не выдержала, переломившись. Боль была жуткая и меня отвели в похожий блок на Матере.
Немного придя в себя, я со всей ясностью вспомнила, как здесь очутилась. Вернее, сам процесс перемещения остался за пределами памяти, а вот причина, из-за которой потребовалась помощь, всплыла без особых затруднений: я накинулась на капитана! Напала на ран Дария Альрона! Хотела убить!
Никаких сожалений за свой поступок я не испытала, но по телу прокатился липкий озноб испуга.
Что ждёт меня дальше? Я, тейанка (чтобы там ни говорил ратенмарец), осмелилась поднять руку на Проводящего!
Предположить, что это сойдёт мне с рук, было невозможно, а значит, меня поместили в капсулу только для того чтобы, здоровая, я долго продержалась, испытывая все прелести изощрённой пытки, которую
На ум пришли те его слова, как другие Хранящие расстроили его и потому больше не смогли выполнять свои обязанности.
Я понятия не имела, что сделали девушки до меня, не угодив Проводящему, но могла поспорить на собственную жизнь, что их поступок и близко не стоял с тем, на что отважилась я.
Крошечная капля гордости оросила сердце. Что бы ни ждало меня впереди, я не сожалела о содеянном. Пусть поддавшись порыву, пусть отреагировав на гадкие речи ран Альрона, но всё же я впервые сделала то, на что не отваживалась ни разу. Ни единого раза за все две дюжины пребывания в плену.
Наконец за мной пришли и, несмотря на выступившие слёзы перед могилой такой несправедливо короткой жизни, я поднялась из капсулы с гордо поднятой головой. На своих провожатых, занявших место впереди и позади, я не смотрела. Пусть это будет мой последний путь, но подбородка я не опущу и глядеть на ненавистное племя не стану. Однажды тандерцам непременно улыбнётся удача, и вы исчезнете так же, как и десятки уничтоженных вами народов, - в сердцах пожелала я хозяевам в благодарность за "гостеприимство".
Не знаю почему, но я надеялась, что больше никогда не увижу ратенмарца. Я не обращала внимания куда меня ведут, а оказавшись перед знакомой каютой, застыла. Провожатый активировал связь:
– Хранящая полностью восстановлена, капитан.
– Пусть заходит, - послышался механический голос динамика.
В каюте меня накрыло странное чувство дежавю. Кажется, я уже стояла на этом самом месте, в этой самой комнате и передо мной на широком тёмном диване с панелью в руках уже сидел ратенмарец. Бросив на меня взгляд поверх тонкой пластины, ран Альрон отложил её в сторону.
– Раз ты в порядке, мы можем продолжить разговор, - как ни в чём не бывало, произнёс он.
– Садись.
Я не двинулась с места.
– Юна, если этот момент ты решила выбрать, чтобы оспорить мою безграничную власть над тобой, то спешу сообщить, что это не самая удачная идея.
– Он едва заметно прикрыл веки, пронзая меня ледяным взглядом насквозь.
– Садись, - снова повторил он, и от угрозы, звеневшей в голосе, захотелось бежать.
Вместо этого я не спеша прошла вперёд. Прямая спина, отсутствующий взгляд - образцовая Хранящая.
Застыв в противоположном углу дивана, я стала ждать.
– Итак, продолжим с того момента на котором остановились. Думаю, мы пришли к обоюдному согласию, решив, что ты всё-таки хочешь жить и откажешься от глупых надежд остаться собой. Теперь ты - ратенмарка.
Я неторопливо повернула голову так, чтобы видеть наглое лицо ран Альрона.
– Насколько я помню, вы предавались похожим заблуждениям незадолго до того, как я позволила себе не согласиться.