Сто тридцать четвёртый "М"
Шрифт:
— Чёс, я тебе новый куплю.
В этот момент погрузочный бот рванул с натугой связки кабелей, со звоном лопнувшей переборки выдрав из стены модуль наведения торпед, оторвав его с мясом, от чего Чёс вздрогнул всем телом.
— Кэп. Ты псих. Честное слово, не знай я тебя с учебки, — помотал головой кислый Чёс, потом вздохнул и обречённо махнул рукой. — Но рапорт я точно подам. (Обидно мне! ОООчень!!!)
Ретроспектива. Чуть ранее. Совещание штаба операции.
— Разбить…?
— Ага.
— Корабль..
— Ну да.
— Мой корабль… Об планету…
— Ээм. Угу.
— Протаранив по касательной оборонительную станцию… Мой корабль… Разбить…
— Совершенно верно.
— Ууу… Да я тебя, бль..!!!
«Держите его! Лови! Руку, руку! Бластер забери! Лайн-коммандер, успокойтесь! Держиегоблин!»
Конец ретроспективы.
—
— Да пошел ты… ххкоммандер, — выплюнул Чёс, и развернувшись, потопал к шаттлу. Всё. Не выдержал вида откровенной мародерки, бурча что-то очень матерное под нос. Это он ещё не знает, что я для «134-го» задумал…
Ээх.
Система Киньен. Шестнадцать с половиной часов спустя.
Налёт, хоть и подразумевает уничтожение или захват материальных ценностей противника, но в нашем случае не был согласован с генштабом, поэтому представлял собой глухую авантюру чистой воды. Авантюру, после которой мне, как я понял после разговора Асоки с Амидалой, предстояло опять ненадолго исчезнуть. Причём исчезнуть категорично и с ротой отборных спецов. Меньших сил мне было брать с собой попросту опасно. Что-то, видимо, из моего вмешательства в историю этой вселенной пошло не так, или наоборот — всё шло именно так, но не опознать живот на восьмом месяце, с двойней, у тщательно скрывающей это девушки на той стороне голопередачи было бы очень непросто. Времени у меня в принципе оставалось очень и очень немного, и как ни странно — именно это и было тем, что меня встряхнуло, окончательно приводя в состояние, в котором голова включилась и заработала на полную мощность.
Обещал — значит, надо свои обещания держать. Потом был очень непростой разговор с Сарриссой. Ну как — разговор. Очень короткий на самом деле монолог, после которого джедайка категорично заявила — «Я с тобой!», и всё. На разговор с парнями времени не было, но лично мною точка невозврата уже была пройдена. Собственно, на моей родине то, что я задумал, легко классифицировали бы как массовый теракт с целью… Впрочем, об этом даже думать не хочется. Слишком много всего я поставил на это. Да в принципе всё, что имел, включая собственную жизнь. Получится — выживу. Что будет после — думать пока не хочется.
Как мой бывший в той жизни комдив говаривал — там или грудь в крестах, или голова в кустах. Это странно. Но глядя на последние приготовления суетящихся в грузовом отсеке своих ротных, я внезапно понял, что не боюсь смерти. Нет, умирать по-прежнему страшно, особенно помня, как это больно и неприятно. Но вот окончательно умереть — уже нет. Такой вот выверт психики человека, видевшего смерть возле себя постоянно. Я просто устал её бояться.
Дэнч, натянув лыбу на лицо и сдвинув шлем на затылок, рассовывает гранаты по подсумкам в тканевой разгрузке. Скар сосредоточенно что-то подкручивает в роторе Z-шки. Бур вообще полулёг на откидушки бортовых сидений, закинув руки за голову, сложив ноги крестом на шлем, поставленный на пол канонерки. Финн в перекрашенной или переодетой, скорее всего, броне спокойно стоит, переговариваясь с джедайкой, чуть в стороне возле своего шаттла. Его задача вывести их и скинуть на Корусанте. Его бойцы в этом шалмане не участвуют. В принципе, и я не обязан спускаться с десантной группой. Более того — командиру это даже вредно в подобных условиях, а Чёс сильно обижен. Но он хладнокровная сволочь, и как профессионал, дослужившийся самостоятельно из штабных связистов до звания адмирала — бесценен.
Именно он сейчас по секундам расписанный план и осуществляет. Я даже видеть всего не могу, но скашивая глаза на таймер в углу шлема просто знаю, что сейчас будет. Цифра мигает, и вот легкая вибрация пола говорит, что мы вышли из гипера. Сейчас «Призрак», коптя раскуроченным бортом и нещадно чадя дюзами на разогнанном реакторе с помощью искина корабля и десятка дроидов, передаёт на аварийных гражданских частотах сигнал «SOS», а также какую-то невразумительную чушь про поломки управления и антенн дальней связи. Взвыла боевая тревога. Корабль чуть мотнуло от перегрузок гравикомпенсаторов. Значит, мы уже вышли на точку сброса. Опаснейший манёвр. Выход из гипера и резкое торможение. Через пару секунд после выхода это не рекомендуют делать — можно сжечь маневровые репульсоры и сорвав предохранители демпферов, размазать всех и всё на корабле, включая груз, по переборкам… если сама конструкция корабля выдержит. Выдержала. Повезло, наверное. Такая какая-то сосредоточенная апатия навалилась. Ну, с поднявшимся кипишем — если "девочки" намёк не поняли, то я их сам сегодня выпну с корабля. Сбегут. Уверен.
Сброс через десять секунд. Сейчас «Призрак» уже вписывается боком в антенный блок крупнейшей и одной из двух действующих станций обороны Киньена. Она здоровая, масса покоя там охреналионы тонн, поэтому её неминуемо развернёт и закрутит волчком, столкнув с орбиты, не давая выпустить перехватчики. Девять. Створки LAAT с шипением сходятся, герметизируясь. Пилот уже давно ждёт команду, и легкая вибрация под подошвами ботинок говорит о старте подушки репульсоров. Восемь. Сейчас зонды станции забиты помехами от выброшенного в космос реактора, который через пару мгновений рванёт, окончательно выводя сенсоры в радиусе полумиллиона километров из строя. Жалко, что ненадолго. Семь. Легкая тошнота от невесомости, и Бур, смешно привстав на одной ноге в позе волейболиста, ловит чудом не улетевший шлем. Шесть. Легкая тряска от ударной волны взрыва реактора «Призрака», который уже должен входить в плотные слои атмосферы над столицей. Не факт, что попадёт, хотя с такой скоростью разница даже в сотню километров некритична. Пять. Отчёты от командиров десантных групп, разбитых повзводно. Все целы, всё штатно. Четыре. Слышу щелчки автоматики и звон заработавших спарок турболазеров на канонерках — они разбирают немногочисленные точки ПВО на корпусе ангаров орбитального полукольца — платформы-склада. Три. Ноги слегка мотнуло гравитацией. Значит, мы уже в доках. Два. Вдох-выдох. Толчок от массы сорвавшегося в гипер как сумасшедшего, прямо с минимального расстояния от верфей Щедрого "Ту134".
— Кэп, общий, собрались парни, работаем быстро.
Тачдаун, створки канонерки с шипением расходятся. Стоим, пережидая толчки от сходящих с ума маневровых двигателей орбитальной платформы. Я даже не представляю, какой ужас мы сейчас навели такими манёврами на операторов.
Суматоху ангара сквозь сирены прорывает топот десантных ботинок и редкие "пиу-пиу" бластерных выстрелов.
Один…
— Пошли-пошли-пошли…!
Упсайдидитэген
"Ты там, где состраданью места нет."
(С) Данте Алигьери
Система Киньен. Высокая орбита планеты Киньен. Мостик республиканского крейсера «Ту 134». Астродроид-механик R4-BD-00 "Арчибальд"
Дискретное уравнение неумолимо выдало результат расчета глиссады "Призрака" с точностью до 99,00711 %. Опять. Даже подключившись и задействовав расчётные мощности БИЦ "Ту 134", что чуть не поплавило мне порт от нагрузки I\O, я не мог избавиться от погрешностей, да простит меня хозяин, в эти, терафлопом его по резисторам, семьсот одиннадцать стотысячных. Логический блок ядра упорно утверждает, что мы всё сделали правильно. Мои электронные цепи и программы проверили всё. Дважды. Даже колебания магнитного поля и гравитационного колодца планеты, вызванный её неровностями. Результат телеметрии с этим оказался не согласен. То, что я наблюдаю через визоры с задержкой в жалкие 2,04 секунды, радикально отличается от того, что должно было получиться. Да у меня скоро процессор вспыхнет от…!!! да… сожаления… наверное, так воспринимает матрица личности эти странные порывы завыть на одной ноте встроенного дэмша. А ведь я просил его отпустить меня с кораблём! Интересно же! Раз этот мешок с мясом постоянно вляпывается в неприятности с угрозой потери функционирования, значит, и я мог бы почерпнуть для себя что-то новое и быть сейчас там. Проконтролировать. Да я просто знаю, с вероятностью в 100 %, что в подобной ситуации перехватил бы контроль над кораблём и смог бы скорректировать в режиме мануального управления эти самые… механическим несовершенством процессоров и погрешностью программ расчёта вызванные семьсот одиннадцать стотысячных. Почему меня никто никогда не слушает? Мешки с мясом. Ну и чего все молчат? Великий бинарный код, что же мы наделали…
С истема Киньен. Восьмой сектор орбитальной платформы планеты Киньен. Десять минут спустя. Ангар DYf-14233.
— Дэнч, нам выбираться надо срочно. Идеи есть?
"Пиу-пиу-пиу-пиу"
— Идеи, командир, есть. Взрывчатки вот на них больше нет. Я бы, честно, не отказался сейчас от парочки хоррроших барради…
— ГРАНАТА!!!
— Ох, йопть!
"ППТАХ!!!… Взьвзьвзьвсть…"
— О, осколочные пошли. Кэп, а ты уверен, что это простые торговцы?
— Ты их рожи видел? — хотя странно рассуждать о мимических разнообразиях каких-то явно не млекопитающих, но антропоморфных разумных, особенно когда они при виде тебя начинают так яростно отстреливаться. — Я теперь точно знаю, что нихрена они не торговцы. Мне просто стало интересно — чего они такого обороняют?