Сто тысяч заповедей хаоса
Шрифт:
Я, как и вчера, собралась переправить Иришкино послание ее законному супругу, приписав: «Тебе не кажется, что с этим все-таки надо что-то сделать? Избавь меня, пожалуйста, от этого бреда. Удели внимание своей второй половине, обласкай, обогрей. А меня – не вспоминайте, пожалуйста!»
Я задумалась, что бы такое добавить в заключение.
Вспомнилась мне вчерашняя свежевыбритая Асенька. «Ты украл у меня Париж!!!» И он спешит-бежит, плачет-рыдает, утешает. В чем угодно можно обвинить любящего мужика… Во всем будет виноват. А ты
Я что – неужели завидую ей? А может, и да!
И что? Мне мат этот нужен? Этот староватый мужичок с пузом?
Нет! Мат не нужен, и мужичок не нужен.
Мне любовь нужна. Такая, чтоб и в горе, и в радости. И чтоб покапризничать, и поласкаться.
Я немножко подумала и присовокупила к сопроводительной записке: «В конце концов – мое терпение лопнуло! Ты украл у меня…»
Что бы такое написать? А – вот что!
«Ты украл у меня Лондон!»
На этом можно было закончить свое сообщение. Пусть летит, куда надо.
Я снова отправилась на террасу. Закурила, стараясь продумать, а что же я отвечу Максу, если он попросит меня расшифровать смысл последней фразы. Она меня лично смешила донельзя. Ладно, придумаю что-нибудь. Абсурд какой-нибудь. Интереснее будет.
И вдруг меня осенило! Как же это я сразу-то не догадалась, дурища! Эти звонки про старую каргу – это же Иришкиных рук дело. Вот креативщица! И нервы пощекотать, и заставить о возрасте задуматься…
Ухтимаямаленькая! Мимимишечка!
Ладно-ладно! Звони давай. Считай мои дни. Повеселимся вместе.
Макс отозвался ближе к вечеру.
– Поговорить надо. Позволь, я сейчас заеду?
– Ой, нет, – испугалась я. – Мне дополнительные проблемы с твоей женой не нужны. Если ей хочется оставить после себя эпистолярное наследие, пусть ищет другого адресата. Я лишних поводов давать не хочу.
– Не будет больше писем. Совсем. Никогда.
– Макс, да ладно. Мы имеем право обещать только то, что сами сумеем выполнить. За другого человека ты не ответчик. Просто пойми, у меня сейчас обстоятельства к шуткам не располагают. Постарайся ее как-то вразумить.
– Мне надо с тобой поговорить. При личной встрече, – настаивал Макс.
– Ну ладно. Я завтра в Москву все равно еду. За паспортом. И мама еще что-то хотела. Давай между паспортом и мамой. В час. Тебе удобно?
– Вполне. Как раз время ланча. Сходим поедим. И пообщаемся заодно.
– Есть не обещаю, меня мама накормит. А кофе с тобой выпью.
– Кстати, – а почему ты считаешь, что я украл у тебя Лондон?
Я чуть не заржала в трубку. Еле удержалась. Вот – напустила туману, а он всерьез задумался.
– Это не телефонный разговор. Я тебе при встрече объясню, – поведала я скорбно.
Ах, милый, скажи, в чем твоя сила? В мозгах? Ну – задурим. На это мы мастера.
22. Встрясочка
– Божежтыможешты!
Макс постригся и стал неузнаваемым.
– Буду! – согласился он, не улыбаясь.
– И как-то ты еще… схуднул… Что? Семейная жизнь держит в форме?
– Уже не держит. Я, собственно, и хотел с тобой встретиться, чтобы ты была в курсе ситуации. Я ушел от Ирины. Все закончилось.
– Как-то ты быстро… Башмаков не износив. Зачем было жениться тогда? И знаешь – мне все равно, по большому счету. Это твоя личная жизнь. Я просто не хотела в ней принимать участия. Поэтому просила тебя удержать Иришку от писем ко мне. Вот и все.
– Ты можешь просто выслушать, не перебивая?
– Постараюсь.
– Ты в состоянии понять, что мне хотелось иметь семью? Мне надоело одному. Все эти случайные истории надоели. Хотел жену, которой мог бы доверять. Ребенка, чтоб рос в семье, а не от одного родителя к другому. Это естественное желание, нет?
– Естественное.
– Я с Ириной два года встречался. Присматривался. Она выглядела совершенно положительным человеком. Все два года. Да, я не был в нее влюблен, но я ее уважал. Ценил ее качества. Потом она стала настаивать на свадьбе. Начала дергаться. И я ее понял. Конечно, ей уже к тридцати, ей пора рожать. А я, получается, тяну время. Отнимаю время у нее. Семья у нее вполне приличная, отец, мать…
– В отличие от моей, неполной, солидный плюс, да? – рассвирепела я.
– Слушай, пожалуйста. Я ей доверял. Захотелось поверить человеку. Я не думал, что женщины способны так меняться. Вроде тихо-спокойно, а потом – ураган. Два года – спокойно. А перед свадьбой – началось.
– Что началось-то?
– А вот то самое, что в письмах к тебе было. Что первая жена эгоистка, что думает только о себе, что мне пора по-мужски поступить. Что пусть мать моего сына вносит хоть какую-то часть денег, это ее воспитает, дисциплинирует. А я уже твердо решил жениться. Я на нее смотрел как на человека, с которым буду оставшуюся жизнь бок о бок существовать. И мне показалось, что она права. Я ей, правда, говорил, что мы и так не нуждаемся, что Егору надо дать спокойно доучиться… Но она меня убедила, что тебя надо привлечь к материальному обеспечению сына. Для твоей же пользы, в качестве лекарства от эгоизма и себялюбия.
– Ну хорошо. Привлек. Воспитал. Что вам сейчас от меня надо? Чем я вам мешаю?
– Мне – ничем. Но должен сказать: я женщин не понимаю совсем. Я не понимал, что она ревнует меня к тебе – да еще так… с таким перехлестом.
– И к Егорке ревнует.
– Не понимал и был слеп. Да, она скуповата. Но я думал – это плюс. Думал, это же ради нашей с ней семьи. Мне очень стыдно было все это время брать у тебя деньги. Я не нуждался. А ты отдавала последнее, не споря. И я брал. И отдавал ей. Чтобы она видела: все происходит как она считает нужным. На Егорку мне хватало и так.