Стокгольмский синдром
Шрифт:
— Вообще-то я не все аутопсии провожу, — пояснила Ирина Алексеевна, налив Злате обещанного чаю.
Она села за свой рабочий стол, на котором стояли микроскоп и старинный монитор с кинескопом. Взяла из рук посетительницы фото и стала его рассматривать.
Перед Златой стояла чашка с чаем, но пить его в этом кабинете, с проникающими из коридора запахами, не хотелось.
— И как он покончил с собой? — спросила патолог.
— Повесился.
— Ужасная смерть… Тяжелая. А парень симпатичный, лицо волевое. Странно, что он так поступил.
— Да, —
— А кто этот ваш знакомый хирург? — Ирина Алексеевна достала из нагрудного карманчика узкие хищные очки и нацепила их на свой маленький носик, завершающийся шариком.
— Руслан Давлетов.
Патолог посмотрела на нее поверх оправы очков и снова сосредоточилась на фото.
— Знаете что, — сказала Ирина Алексеевна задумчиво, — вы мне оставьте снимок, я покажу его нашему второму патологу… Стоп. А как зовут вашего мужа? Я же могу в списках посмотреть!
— Вадим Юрьевич Козырев.
Ирина Алексеевна отодвинула микроскоп и подтянула к себе клавиатуру компьютера. Злата принялась за чай. Спустя минуту патолог сказала:
— Да, он числится в списках… Это не мой клиент, а Скороспелова. Так что…
Она хотела сказать, что можете не сомневаться, ваш муж умер, но вдруг подумала, что прозвучит это, мягко говоря, бестактно.
— Как мне найти Скороспелова?
— Он у нас на больничном. Оставьте фото и свой номер телефона. Я перезвоню.
Из больницы Злата выходила уже вечером, в тьму летней ночи, пахнущую автомобильными газами, остывающим асфальтом, пылью и совсем немного самим летом. Она чувствовала себя измотанной. После встречи с рыжей девицей Злата вернулась на работу, а после работы заехала домой, взяла фотографию Вадика и приехала сюда.
Злата стояла на остановке, когда рядом с ней на обочине притормозила видавшая виды «тойота». Водитель, наклонившись к окошку, окликнул ее.
Она узнала Руслана.
— Что ты тут делаешь? — поинтересовался он.
— Квартиру рядом показывала.
— Подвезти?
Не сразу, но Злата согласилась.
— Квартиру показывала? — переспросил Давлетов, когда машина тронулась с места.
— Да.
— А медсестра Лариса, которая о тебе три недели заботилась, видела тебя в больнице.
— Ей показалось.
— Не думаю.
Руслан говорил шутливым тоном, за которым скрывалась твердость.
— Я и сам тебя видел. Возле гистологического отделения. Что случилось?
— Ничего.
— Злата, ты выясняешь, от чего умер Вадим?
— Нет.
— Тогда что?
Злата молчала.
Через несколько минут Руслан спросил безо всякой связи с темой разговора:
— Почему Вадим повесился?
Словно застыв, она смотрела прямо перед собой.
— Что произошло? Ты изменила ему?
Злата перевела взгляд на доктора с таким выражением, будто увидела перед собой нечто отвратительное, вроде раздавленного таракана. Доктора это не остановило.
— Вадик покончил с собой из-за тебя! — Он повысил голос. — Ты работала,
— Ерунда! — выкрикнула Злата. — Что ты знаешь? Да, я сильный человек! Да, я что решу, то и сделаю! Да, я заботилась о Вадике, любила его, была готова ради него на все. Но я не подавляла его, ничего подобного! И никогда в жизни не изменила бы ему! Никогда!.. — И добавила почти спокойно: — А вот что он делал, пока я работала ради него? Что он делал целыми днями?..
— И что он делал? — спросил Руслан. — Ты хотела узнать это в гистологии?
— Может быть!
— Да? — Тон его был язвителен.
Зависла небольшая пауза, а потом она сказала:
— Я хотела узнать, на самом ли деле Вадим умер, или ты разыграл это представление для меня?
Руслан забыл о дороге, уставившись на Злату с изумлением.
— Я видела его в городе:
Теперь его тон изменился.
— Почему ты не сказала мне, а пошла в морг?
— Руслан, я знаю, — ответила Злата, глядя прямо ему в глаза, — что вы с Вадимом сговорились. Он нашел себе другую влюбленную в него дурочку, такую, чтобы не подавляла его. Такую, чтобы рядом с ней он чувствовал себя мужиком. Я видела ее, говорила с ней. Я видела в ее квартире бумажник, сигареты и зажигалку Вадима. Он всегда складывал их пирамидкой — ровненько, аккуратненько. И у нее — пирамидка. Это он, я точно знаю. А она… — голос Златы сорвался и фразу она закончила шепотом, — никуда не годится, но разве это важно, если ты чувствуешь себя рядом с ней мужиком?!
Руслан притормозил, свернул на небольшую стоянку возле закрывшегося на ночь магазина одежды, остановил машину и заглушил мотор.
— Злата, я даже не предполагал, что ты так отреагируешь на его смерть. Ты до такой степени любила его? Я был с ним, когда он умирал. Реанимацию проводили до последнего. Понимаешь, он умер, это случилось.
Она заплакала.
— Люди часто видят тех, кого потеряли. На улицах, в транспорте… Это нормально, так или иначе это происходит со всеми. Мы тоскуем и вызываем их из памяти. — Руслан притянул Злату к себе. — Ну все, не плачь…
От слез Златы рубашка на груди доктора сразу же промокла.
Часть вторая
2001 год, май
Солнечный луч, широкий и сильный, освещает и захватывает все большую площадь пола. В спальне родителей беспорядок, на полу валяется что придется: башмак брата, попавший сюда непонятным образом, журнал мод, мамина лаковая сумочка, бумажки, надеванные носки, фонарик…
Она плачет все горше. Слезы щекочут лицо, это неприятно.