Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия
Шрифт:
Первые сообщения о наступлении французов были доставлены в Вестминстер в начале ноября 1450 г. экипажами кораблей, торговавших из Бордо, но полный разгром стал очевиден только к новому году. Его политические последствия были приглушенными, поскольку к тому времени популярность герцога Йорка стала угасать. Его неспособность как лидера партии становилась все более очевидной. Ричард Йорк был гордым и вспыльчивым человеком, упрямым, резким и лишенным рассудительности. Его роль в сборе армии для противостояния королевскому двору и поощрении насилия в Лондоне лишила его многих союзников среди лордов, которые в конце-концов сплотились против него. Парламент, который был его главной политической платформой, был закрыт на Рождество. Оппозиция правительству переместилась в деревни и на улицы городов. В январе 1451 года произошло новое восстание в Кенте. Зачинщиком восстания считался один из придворных Йорка по имени Стивен Кристмас, который распространял слухи о том, что Генрих VI планирует опустошить графство в отместку за восстание Кэда. Восстание было жестоко подавлено королем с помощью Сомерсета, Толбота и Эксетера. На заседаниях мировых судей в Кентербери и Рочестере многие были осуждены за измену, за то, что "больше благоволили к герцогу Йорку, чем к королю". Более ста человек были привлечены к ответственности, повешены и четвертованы [991] .
991
Слухи: Hanserecesse, iii, 511.
Вторая сессия Парламента открылась как раз в тот момент, когда восстание в Кенте только разгоралось, и была почти полностью посвящена продолжающейся одержимости Палаты Общин отменой королевских пожалований. Прежний статут был выхолощен исключениями и мало чего достиг. Парламентарии настаивали на принятии нового, более жесткого закона. Министры короля не могли вести две битвы одновременно и решили пойти на компромисс с Палатой Общин. Они согласились на более жесткий статут отмены пожалований, а затем приступили к консолидации власти правящей группы вокруг герцога Сомерсета. Несколько из двадцати девяти придворных, осужденных Палатой Общин как подручные герцога Саффолка и его друзей, в первые месяцы 1451 г. предстали перед Парламентом или лондонскими судами и были оправданы. О "объективном и содержательном ответе", который король обещал Йорку в октябре, было тихо забыто. Сам герцог Йорк был исключен из Совета. Парламентарии были этим возмущены. Вскоре после Пасхи они были созваны на третью сессию в надежде, что теперь, когда спор о отмене пожалований утих, они согласятся на новые налоги. Но сессия резко оборвалась, когда Томас Янг, ставленник герцога Йорка, заседавший от Бристоля, подал петицию о признании Йорка законным наследником престола. Король и его министры не были готовы уступить столь значительный статус своему самому известному противнику. Парламентарии, в свою очередь, отказались приступать к другим делам до тех пор, пока не получат удовлетворения по петиции Янга. В ответ на это король распустил Парламент и отправил Янга в Тауэр вместе с несколькими другими офицерами и советниками герцога. Естественно, что никакой финансовой поддержки не последовало. В результате Риверс и его капитаны оказались в затруднительном положении [992] .
992
I. M. W. Harvey (1991), 95–6, 97–8; 'Annales angl.', 770; Benet, 'Chron.', 204–5; Chrons. London (Nicolas), 137; Kempe, 140.
Посадка армии на корабли была сложным моментом в жизни каждого средневекового порта. Улицы были заполнены скучающими, нетерпеливыми солдатами, ожидающими своего часа. К ним присоединялись толпы моряков, торговцев, воров и проституток. Нужно также было разместить и накормить лошадей. На причалах в бочках скапливались запасы. Зимой 1450–51 гг. в Плимуте собирали людей для армии Гаскони. Авансы им нечем было платить. Корабли собирались в порту, но не было денег ни для их владельцев, ни для экипажей и они стали уходить. Солдаты принялись грабить окрестные деревни. Правительство смогло занять небольшие суммы под залог будущих налоговых поступлений, но более или менее значительные суммы начали поступать в казну только в начале лета. Посадка на корабли была перенесена на конец февраля 1451 г., затем на март, апрель, май и, наконец, на 23 июня. Тем временем Совет в Бордо проявлял все большую тревогу. Бидо де Виль, гасконский дворянин, которого часто нанимали в качестве агента для работы с правительством в Вестминстере, прибыл в Англию в феврале 1451 г. с очередным срочным призывом о помощи. Через месяц он жаловался, что не может получить даже ответа на свои письма [993] .
993
Плимут: Benet, 'Chron.', 205; CPR 1446–52, 414, 437, 438, 439, 444, 456–7, 472, 478, 515; Bale, 'Chron.', 157; PRO E159/230, m. 23d. Займы: PRO E404/69 (68); Virgoe (1982), 132. Бидо: PRO E404/67 (135).
Бидо де Виль еще находился в Англии, когда Карл VII созвал очередной Большой Совет в Туре в конце марта 1451 года. Активная подготовка к вторжению в Гасконь к этому времени велась уже несколько недель. Сундуки военных казначеев вновь наполнялись после больших финансовых затрат в Нормандии. На Лангедойль была наложена талья в 120.000 ливров, на Лангедок — еще столько же. Жан ле Бурсье недавно вернулся из Кастилии. Ему не удалось заручиться услугами кастильского военного флота для блокады Жиронды. Но кастильский король Хуан II разрешил ему нанять в портах северной Кастилии шесть карраков, на борту которых находилось около 600 солдат. Еще шесть больших судов были наняты в Ла-Рошели. Жан Бюро предоставил галеру и другие гребные суда. В районе Жиронды активно действовали французские шпионы. Арно Аманье д'Орваль сообщал, что в Борделе нет никаких признаков того, что из Англии ожидается подкрепление. Капитан Дьеппа отправил корабли в крейсерство вдоль южного побережья Англии в поисках признаков наличия флота транспортов. Агенты Жака Кёра собирали сплетни в английских городах. Из этих источников французские министры, вероятно, узнали о беспорядках в Англии и проблемах армии лорда Риверса [994] .
994
Флот: *Daumet (1898), 239–48; Delisle, 'Lettre', 379–80; Leseur, Hist., i, 213. Талья: Thomas (1879), i, 270–1; BN Fr. 26080/6335. Разведка: Escouchy, Chron., i, 324; Beaucourt, v, 40 n.1; BN Fr. 32511, fol. 142vo–143; Delisle, 'Lettre', 379.
Большой Совет в Туре одобрил планы немедленного вторжения в Гиень, надеясь завершить завоевание до того, как туда доберется армия Риверса. Стратегия была такой же, как и в Нормандии, — атаковать сразу с нескольких направлений, чтобы растянуть тонкую линию английской обороны до предела. Граф Дюнуа получил под командование 4.600 человек, которых можно было собрать по первому требованию из ордонансных рот и вольных стрелков. Набор свит дворян центра и севера занял бы больше времени, и ожидалось, что они подойдут уже в ходе кампании. Сам Дюнуа намеревался наступать непосредственно на Бордо с севера через равнину Сентонж. Вторая армия, под командованием графа д'Арманьяка, должна была быть набрана в Лангедоке и действуя самостоятельно, продвигаться вниз по долине Гаронны. Третья армия, под командованием сеньора д'Альбре и графа де Фуа, должна была атаковать с юга через Ланды. В разгар кампании Дюнуа рассчитывал иметь в строю около 20.000 человек, распределенных между тремя фронтами. Для снабжения армии по морю был создан тщательно продуманный комиссариат [995] .
995
Армии: Heraut Berry, Chron., 373–4; Chartier, Chron., ii, 249, 305–9; Heraut Berry, Chron., 360; Leseur, Hist., i, 113; Delisle, 'Lettre', 379–80.
По данным разведки Дюнуа, сэр Гадифер Шортхоз располагал всего лишь 2.500 человек, которые могли противостоять французскому наступлению. За исключением примерно 200–300 английских лучников, все они были гасконцами, набранными из жителей Бордо или предоставленными теми немногими дворянами, на которых Шортхоз еще мог рассчитывать. Все они были сосредоточены в важнейшем районе вокруг самого Бордо. Оборона этого региона зависела от сети водных путей к востоку от города: нижнего течения Дордони и Гаронны и широкого устья Жиронды, в которую впадали обе реки (Карта VI). На северной стороне Жиронды и Дордони располагалась линия английских опорных пунктов, включавшая обнесенные стенами города Блай, Бург, Либурн и Кастильон, а также крепость Фронсак под Либурном. Все эти места были доступны на лодках из Бордо, что позволяло легко перебрасывать между ними войска и припасы. Эта система доказала свою эффективность в 1406–07 гг., когда Людовик Орлеанский предпринял прямую атаку через Сентонж, но был остановлен у самой кромки воды.
Шортхоз основал свою штаб-квартиру в Блай. С ним находились ведущие гасконские дворяне и около 800 человек. Кроме того, в Бордо были реквизированы пять крупных вооруженных торговых судов для сдерживания французского флота в Жиронде. Далее к югу, в долине Гаронны, гасконские гарнизоны охраняли подступы к Бордо со стороны реки в Рионе и Сен-Макере. Однако на юге герцогство оказалось полностью беззащитным. Река Адур традиционно была его главной линией обороны, но почти все основные крепости и переправы через реку, кроме Дакса, теперь находились в руках французов. Английским командующим в этом секторе был Джордж Свиллингтон, сквайр, чья решительная оборона Ла-Реоля спасла Бордо в 1442 году. С тех пор он значительно преуспел и за счет дезертирства гасконской знати, собрал много конфискованного имущества, вошел в королевский Совет в Бордо став одной из самых влиятельных фигур в герцогстве. В 1451 г. Свиллингтон был мэром Байонны и капитаном Дакса. Дюнуа доложил королю, вероятно, на основании допросов пленных, что план англичан состоял в том, чтобы задержать французов на срок до четырех месяцев, достаточный для того, чтобы армия Риверса смогла добраться из Англии. Но шансы англичан на успех были невелики. Моральный дух французов был высок. Они имели подавляющее превосходство в численности, гораздо более многочисленный флот и мощную артиллерию Жана Бюро [996] .
996
*Delisle, 'Lettre', 378; Chartier, Chron., ii, 186, 254–5. Свиллингтон: PRO C61/132, mm. 11, 5, C61/133, m. 5; E364/91, mm. 12–14.
Дюнуа начал свою кампанию в апреле 1451 года. Его армия собралась в Туре и появилась у замка Монгюйон в Сентонже около 28 апреля. Монгюйон, единственная значительная крепость с гарнизоном, которую англо-гасконцы удерживали за пределами городов Жиронды, перекрывала линии снабжения Дюнуа и не могла быть оставлена в его тылу. Капитан Монгюйон продержался неделю, после чего открыл ворота и вместе со своими людьми ушел на соединение с войсками Шортхоза на Жиронде. Первые французские отряды под командованием Карла Анжуйского уже достигли Блая. Дюнуа присоединился к ним с основной частью своей армии 15 мая. Почти сразу же англичане потеряли контроль над жизненно важной водной артерией. Французский флот Жана ле Бурсье обрушился на пять кораблей Шортхоза, стоявших на якоре у Блая. После кровопролитного боя английские корабли были вынуждены уйти вверх по течению Гаронны, преследуемые противником, пока не укрылись в Бордо.
Французские корабли вернулись, чтобы блокировать Блай со стороны реки, а французская армия вырыла окопы вокруг города со стороны суши. За неделю артиллерия Бюро превратила стены и ворота Блая в руины. В ночь на 22 мая французы атаковали город. Англо-гасконцы были отброшены со стен с большими потерями, и французы овладели улицами города. Шортхоз вместе со своим гарнизоном ушел в цитадель, но вскоре пришел к выводу, что, поскольку цитадель подвергается обстрелу из города и отрезана от Бордо кораблями Ле Бурсье, дальнейшее сопротивление безнадежно. Утром следующего дня, 23 мая, он начал переговоры. Торговаться было практически нечем, и условия были соответственно жесткими. Солдатам гарнизона обещали сохранить жизнь, но все они должны были сдаться в плен, включая самого Шортхоза, его заместителя и всех гасконских дворян, которые были с ним. Ни один из них не подлежал освобождению за выкуп или условному освобождению, если он не согласится сдать свои крепости офицерам Дюнуа и не обязуется до сентября не воевать на стороне английского короля. В тот же день цитадель Блайя открыла ворота перед французами [997] .
997
Heraut Berry, Chron., 360–3; Chartier, Chron., ii, 249–59; Delisle, 'Lettre', 378; Escouchy, Chron., i, 329–34; PRO C61/139, m. 1 (бомбардировка).
Падение Блайя привело к быстрому распаду всей линии обороны к востоку от Бордо. Главный английский офицер герцогства был взят в плен вместе с третью своих сил. Бордо, лишенный мэра и его заместителя, оказался без руководства. Некоторые гасконские сеньоры, сдавшиеся в Блай, решили перейти на сторону короля Франции. Пьер де Монферран, женатый на Марии, внебрачной дочери герцога Бедфорда, был одним из самых твердых столпов английского герцогства. Взятый в плен в Блай, он получил свободу и избежал выкупа, присягнув на верность Карлу VII и пообещав сдать пять своих замков, "не зная, как еще спасти свои земли и сеньории, как и многие другие дворяне", как он выразился позже, оправдываясь перед Генрихом VI. Бург, расположенный в месте слияния Дордони и Гаронны, где в 1407 г. Людовик Орлеанский потерпел поражение, сдался после упорного сопротивления в конце мая. Кузен Пьера де Монферрана Берар, командовавший там, по всей видимости, был вынужден сдаться под нажимом горожан, ужас которых нарастал по мере того, как они наблюдали за установкой французской артиллерии и приближением траншей к стенам города. Берару было разрешено отступить со всем гарнизоном в Бордо и Бург открыл ворота сразу же после его ухода. Либурн и Сент-Эмильон, не имевшие профессиональны гарнизонов, сдались, как только перед их воротами появились французские герольды. Гарнизон Фронсака, считавшегося сильнейшей крепостью Гаскони, цеплялся за надежду, что армия Риверса еще успеет появиться и спасти его. 5 июня капитан Фронсака подписали договор об условной капитуляции, согласно которому крепость должна была быть сдана французам, если к 23 июня к ней не подойдет армия помощи [998] .
998
Chartier, Chron., ii, 259–64, 267–75, iii, 49; Heraut Berry, Chron., 363, 363–4, 365; Ord., xiv, 155–7, 166–7; Escouchy, Chron., i, 335. Монферран: Chartier, Chron., ii, 256, 259–61, C61/139, m. 1 (цитата); PRO C61/137, m. 2 (брак).