Столкновение обстоятельств

Садиев Ришат

– А если я вас не полюблю?

– Вы еще не забыли, как произносится это слово?

– У меня очень хорошая память.

– У меня тоже. Вы, с вашей хорошей памятью, можете вспомнить какие-нибудь примеры проявлений любви в нашей жизни? Хотя бы замужеств по любви? Не из литературы?

– Боюсь, что нет.

– Я, к сожалению, тоже. Кстати, я не псих. Могу достать справку.

– Ну ладно, хорошо. С вами, кажется, можно поговорить. Садитесь. Когда прикажете замуж?

– Этой осенью.

– Начнем с самого простого: а если я замужем?

–

Очки снимите, пожалуйста. Так, очень хорошо. Девушка, милая, ну давайте не будем состязаться в обмане! На вас нет кольца, а глаза честные. Были бы замужем - на юге без кольца не появились.

– Вас устраивает любая невеста?

– Нет, мой выбор пал именно на вас.

– Я польщена. Первый раз в жизни обращаются в транспорте с такой просьбой. Раньше билетик просили передать или нижнюю полку в поезде уступить, а теперь вот замуж... А что меня ждет дальше?

– Рад, что закаляю вас для грядущих битв

– Благодарю. Чему же обязана таким вниманием?

– Вы красивая.

– Это не довод. Красота - это субъективно.

– Отчего же субъективно? У кинозвезд все габариты в дюймах обмерены.

– Можно иметь идеальные пропорции, но выглядеть отвратительно.

– Один - ноль. Но у меня есть еще довод. Вы ведь сейчас не хотели, чтобы я к вам подошел и затеял этот разговор?

– Безусловно, не хотела.

– Но я ведь подошел. И сижу здесь. Значит, вы, сами того не желая, незнакомого человека на что-то толкнули. Значит, вы уже себе не принадлежите. Это участь каждой красивой женщины.

– Я стараюсь быть независимой.

– Вам это кажется. Независимость - это всегда видимость. Мой приятель в Волгограде встретил как-то в автобусе красивую девушку. Ошалел, но знакомиться не стал.

– Почему?

– В транспорте не принято разглядывать человеческие достоинства. Там принято не знакомиться и скандалить, когда пристают. И мой приятель поступил умнее. Он вышел на ее остановке, пошел следом и, когда она шмыгнула в подъезд, даже не остановился. Она его и не заметила. Потом мой друг огляделся, где находится. Находился он в Тракторном районе, в другом конце от своего Заканалья. Мой приятель стал анализировать, девица интеллигентного вида, наверняка кончила английскую школу. А на Тракторный район Волгограда английская школа, как известно, в одном экземпляре. Двадцать восьмая. И стал наводить справки среди ребят, окончивших эту школу. Раз школа с английским сдвигом, то в любом институте ее птенцы имеются. Так?

– Дальше был званый ужин у общих знакомых, и эту парочку свели. Так?

– Ну так. Только не надо так пренебрежительно - "парочку", "свели". Девчонка в детском восторге была, когда он ей рассказал, как ее высчитывал. "Вот это рыцарь! Меня как будто в кринолин одели и в восемнадцатый век окунули..."

– Я бы тоже не отказалась, чтобы из-за меня полгорода на уши поставили и нашли вот так же. Сколько он ее искал?

– Полгода.

– У вас хороший друг. Во всяком случае, пока мне нравится.

–

И вас трогает этот рыцарский роман? Вы вдумайтесь: девчонка жила вот эти полгода от встречи до знакомства своим чередом, а вся ее судьба была уже предрешена. И предрешена физической красотой этой девчонки. Будто программу идиотскую кто-то уже в компьютер заложил. Вы сможете мне возразить, что девушку неброскую, но с поразительным духовным миром кто-нибудь так же бросился разыскивать?

– Я могу только сказать, что эта пара распадется тихо и сама собой, если у них не найдется духовной общности.

– Бросьте, девушка. Меня вот уже столько раз на моем коротком веку предавали люди, с которыми была полная видимость духовного единства. Значит, в определении духовности можно ошибиться? А вот красоту можно, простите за цинизм, измерить, взвесить, вычислить. Как в архитектуре "золотое сечение". Значит, красота и есть та неразменная валюта, которой можно верить.

– Вы так поклоняетесь красоте?

– Трудно сказать. Но вот в духовность и интеллигентность уже точно не верю.

– Они от этого существовать не перестанут.

– Давно уже перестали, девушка. Интеллигенция раздавлена.

– И чем же она раздавлена, сударь?

– Она раздавлена общей для всех необходимостью устраивать свою жизнь. А это невозможно сделать, не наступив на горло своей интеллигентности.

– Ну, вам-то, по-моему, страдать нечего. Вы, разумеется, давно и успешно наступили, не так ли?

– Нет. Я выбрал другой вариант: не устраивать свою жизнь.

– Вон как? Тогда зачем же вам невеста? Насколько я помню, неустроенная жизнь должна быть непременно одинокой.

– А если я хочу все-таки один раз в жизни жениться по любви?

– Похвально. Но откуда она возьмется? Мы же ничего друг о друге не знаем и вряд ли узнаем.

– Так это же прекрасно, что ничего не знаем! Между нами сейчас нет сердобольных родителей, о которых я считаю излишним говорить, - все уже сказано в "Ромео и Джульетте". Нет дружеской компании с непреклонным разделением мира на "свое" и "чужое". Нет жилищного кризиса, карьеры, зарплаты. Ну?

– То есть вы хотите сказать, что мы сейчас два чистых листа бумаги... и...

– Да. Это единственный шанс вот так, набело, переиграть всю партию без дураков.

– Понимаю. Но как раз в такой ситуации каждый будет хотеть казаться лучше, чем он есть. Может получиться, что мы просто-напросто обманем друг друга.

– Насчет меня вы ошиблись. Я всегда до смерти боюсь показаться лучше, чем я есть, иначе с меня больше потребуют, чем я могу.

– Все равно давайте расстанемся. И вернемся каждый в свою жизнь.

– А что наша жизнь? Очерченный круг, заборы из условностей, знакомства с чужой подачи... Это что, не безумие? У нас в группе учился один уникум: у него когда спрашивали, на ком он женится, парень без тени смущения говорил: "Кого папа с мамой приведут, на той и женюсь!"