Столкновение у Балансира
Шрифт:
— Да тихо, вы обе! — проревела Мара. — Это возможно, он только что это доказал. — Она ткнула пальцем в Хэна с Лейей. — На примере этого мужчины, этой женщины и их детей. Уважайте их горечь и потрясение. Валите с глаз долой! Дайте им время пережитыгроизо-шедшее. Хотите устроить идиотские дебаты — устраивайте их в другом месте!
— Не-ет! — оборвал ее Хэн.
Весь его гнев, вся неприкрытая агрессия, озлобленность на кузена, похоже, нашли себе новую мишень, более близкую, более удобную для того, чтобы выплеснуться, отвести душу. Внезапно он понял, что его слова — это его оружие: оружие,
— Но… но." вы не моя семья, не моя кровь! Хэн ткнул пальцем в Дракмус и проговорил: — Зато она — твоя кровь. Ты держишь ее в заложниках тем, что ты держишь нас, принуждаешь ее к сотрудничеству, заставляя ее на пару с собой мучить и изводить нас. Она спасла мою жизнь, а я спас ее. Она рисковала жизнью ради меня, а я — ради нее. Она поручилась своим народом, пообещала мне свою защиту. Мы с ней жили и сражались вместе. Нет, это не одна кровь, зато это единая семья. У нас есть взаимоуважение и обязательства друг перед другом. Мы были союзниками против вас и вашего Верховного логова. А теперь ты вынуждаешь ее отвернуться от своих союзников, пойти против воли, и все это — лишь тебе на забаву.
— Уважаемый Соло, пожалуйста — не надо! — взмолилась Дракмус.
— Надо, Дракмус, надо, — отрезал Хэн. — Ваш народ привык говорить правду и очень неискусен во лжи. Так можешь ты честно признаться, что хоть одно из моих слов лживо?
Дракмус вдруг показалось какой-то маленькой, хрупкой, подавленной.
— Нет, — произнесла она. — Не могу.
Внезапно Хэн опгутил приток вдохновения. Видимо, свою роль тут сыграло какое-то предчувствие, инстинкт. Он мог ошибаться, но если он прав. — Если он прав и если он верно распознал замыслы селонианки — Да. Да, конечно, это так.
— А теперь давайте вызняем еще немного правды, — заявил кореллианин. — Ты, Кляйвиц, расскажи мне о своем репульсоре. Кто управляет им? Чьи когти отстукивают команды на клавиатурах?
Кляйвиц подозрительно взглянула на Хэна.
— Конечно же, за пультом находятся добропорядочные селониане.
— Но чьи это селониане? — захотел знать Хэн. — Ваши? Они принадлежат Верховному логову?
На мгновение повисла гробовая тишина; Кляйвиц стояла столбом, лишь ее взгляд беспорядочно метался между Дракмус и Хэном. Затем ее усы непроизвольно подернулись, а когти на самую малость выступили из пальцев, прежде чем втянуться обратно.
— Я не должна больше ничего говорить, — отрезала она.
Для Хэна настал момент гневного ликования. Он добился своего — и он знал это. Но не ею черед был раскрывать следующую карту сабакка. Сейчас был ход Дракмус. Настал решающий момент: Дракмус могла пропустить сказанное мимо ушей или же…
— Вы ошибаетесь, досточтимая Кляйвиц, — прошипела Дракмус сквозь стиснутые зубы, острые, как иголки. — Вы ошибаетесь до самой глубины вашей запятнанной позором души. Вы должны рассказать нам больше. Много больше..
— Я… я не должна больше ничего говорить-.
— Кто? — затребовала
— Я не должна больше ничего>.
— А я требую, чтобы мне ОТВЕТИЛИ! — проревела Дракмус.
По размерам и духу она вдруг стала напоминать разъяренного Буки. Ее зрачки сверкали, мех топорщился. Когти растопырены, зубы обнажены, хвост хлещет, словно плеть.
— КТО?
— Это… они… они… Изгнанники. Сакорриане. Селониане из Триады.
— О, сладость пылающих звезд… — прошептала Мара. — Сакорриане. Триада. Не могу поверить.
Комната вновь погрузилась в тишину, но тишина как будто кричала на них, эхом отражаясь от каждого угла и наполняя помещение убийственным вакуумом. Наконец, молчание нарушила Дракмус: — Если бы какой-нибудь иноземец, человек, искусный во лжи, заявил мне такое, я бы присоединилась к уважаемой Джейд и отказалась бы верить в происходящее. — Ее голос был низким, приглушенным и таким же грозным и зловещим, как далекие раскаты грома. — Но вы — селонианка, Кляйвиц, и я вынуждена верить вам. От ваших слов я испытываю тошноту. Правда вызывает одно лишь отвращение.
Кляйвиц встала на четвереньки и раболепно съежилась у ног Дракмус. И это явно не было очередным бестолковым ритуалом. Кляйвиц подчинялась воле Дракмус и молила ее о снисхождении.
— Поднимитесь, — рыкнула Дракмус. — Поднимитесь и следуйте за мной. Пусть и другие испытают похожую тошноту от осознания правды. Они должны услышать обо всем. И тогда дни Верховного логова будут сочтены.
Кляйвиц вскочила на задние лапы и низко склонилась перед Дракмус. Не обратив на этот поклон ни малейшего внимания, Дракмус развернулась и с высоко поднятой головой зашагала к выходу. О гостях уже никто не вспоминал. Кляйвиц понуро проследовала за ней. Под эту яркую демонстрацию перемены ролей победителя и побежденного гости внезапно обнаружили, что остались в комнате одни.
— Не понимаю, — решительно заявил Хэн. — Нет, я конечно догадывался, что дело тут нечисто. Я подозревал, что существует какая-то внешняя сила, которая и занимается махинациями с репульсором. Но единственное, на что я надеялся, — немного унять эту Кляйвиц, представить ее в слегка дурном свете. Но чтоб такое… Что произошло?
— Позже объясню, — сказала Мара. — А сейчас тебе надо позаботиться о Лейе.
Хэн обернулся к жене, сидевшей в одном из роскошных кресел, которыми была уставлена их не менее роскошная вилла. Она тихо всхлипывала, и слезы беззвучно скатывались ее щекам.
— О, Хэн. Наши дети. У этого человека наши дети.
— Я знаю, — сказал Хэн. — Знаю. Но это ненадолго. Обещаю тебе, мы вырвем их из рук..
Внезапно Лейя подскочила с места, ее взгляд стал напряженным, немного отстраненным. Перемены в ее поведении произошли чересчур быстро. Хэн обменялся с Марой озадаченными взглядами, не понимая, что же так обеспокоило Лейю. Но он давно уже уяснил, что Лейя сделана из гораздо более крепкого материала, чем кажется на первый взгляд.
— Это брат! — воскликнула она. — Он летит сюда. Я чувствую, как он стремится дотянуться до меня Силой.