Стоп-кадр
Шрифт:
– Ну... что?
– спросил я.
– С тобой пока неясно... Надо поговорить.
– Так давайте - поговорим!
– Да?
– Зиновий посмотрел на меня.
– Ну, пошли.
Мы вошли в комнату Якова Борисыча.
– Вот, Яков Борисыч, - сказал Зиновий, - предлагается на роль Стёпы.
Яков Борисыч долго смотрел на меня.
– Ну-ка... подвигайся чуть-чуть, - сказал Яков Борисыч.
– Как?
– Ну, станцуй что-нибудь!
– сказал Зиновий.
– Вальс!
– закричал я.
– Стоп, стоп!
–
Они с Зиновием пошептались.
– Ну, покажи что-нибудь... какую-нибудь мимическую сценку.
– Мимическую?.. Борьба с удавом!
Я стал показывать.
– Стоп!.. Стоп!..
– закричал Яков Борисыч.
– с Удавом ты вообще весь дом нам разнесёшь.
Они ещё пошептались.
– Ну, прочти что-нибудь.
– "Бородино"!
– Не надо!
– сразу сказал Яков Борисыч.
Они снова шептались, потом Зиновий взял меня за плечи и вывел в коридор.
– Ну как?
– спросил я.
– Понимаешь, - сказал Зиновий, - основная твоя сцена - с лошадьми. Боится он, что ты с лошадьми не справишься!
– Кто?.. Я?!
Не одеваясь, я выскочил во двор, задыхаясь, добежал до конюшни, промчался мимо удивлённого Жукова, взнуздал и вывел из денника породистую Красотку, с перегородки залез на неё, проехал по коридору, ногой открыл обе двери и выехал на мороз.
Два круга я объехал рысью, потом заставил Красотку скакать и резко поднял её у крыльца, на котором - я уже видел - стояли Зиновий и Яков Борисыч.
Яков Борисыч что-то сказал Зиновию и ушёл, хлопнув дверью.
– Молодец... далеко пойдёшь!
– сказал Зиновий, кладя руку мне на плечо.
После обеда было собрание - и Яков Борисыч представил меня группе.
– Вот... прошу любить и жаловать... новый исполнитель роли Степана.
– А Чудновский?
– Чудновский отпал, - сказал Зиновий.
Я встал, насмешливо поклонился. Я не хотел показывать, что это такая уж для меня радость - участие в их фильме... Не хотел показывать, но всё-таки, наверное, показал.
Мы вышли из красного уголка с Зиновием.
– Да-а-а, - задумчиво говорил Зиновий, - всё-таки суровая это вещь сцена в проруби!
– В какой... проруби?
– Ну, "в какой", "в какой"!.. Которую ты нам показал!
– А какая там сцена?
– Обычная. Герой бросается в прорубь и тонет.
– А зачем?
– Я разволновался.
– Ну, совесть его замучила. Понимаешь?
– А когда мне нужно будет это делать?
– Тебе? А кто сказал, что тебе? Это главный герой! А ты разве главный герой?
"Не я... Но всё равно - зачем?!"
– А нельзя по-другому?
– Как по-другому?
– недовольно спросил Зиновий.
– Ну, заменить. Чтоб он не гибнул...
– А на что заменить? На борьбу с удавом?
– Зиновий усмехнулся.
– Точно!
– обрадовался я.
– Или, может,
– сказал Зиновий.
– Добегает до проруби, читает с выражением "Бородино" - и идёт обратно!
– Хорошо бы!
– сказал я.
– Нет уж!
– сказал Зиновий.
– Будем снимать так, как в сценарии написано. Ты ведь и понятия-то ещё о жизни не имеешь! Понятия не имеешь о человеческих переживаниях!
– Имею!
– вдруг сказал я.
– Однажды, летом ещё... смотрел я на улицу из окна. Вдруг - скрип!
– "Москвич" резко останавливается, тормозит. Из него выскакивает водитель и двумя ударами - бац, бац!
– того человека, который перед капотом "Москвича" оказался. Тот упал, а этот сел, дверцу захлопнул и уехал! А тот - поднялся так медленно и долго-долго пиджак отряхивал, глаз не поднимал. Боялся, что увидели все, как избили его.
– Так, - сказал Зиновий.
– А летом тоже... в Петергофе... садится в автобус девушка, очень некрасивая, с отцом. И думает, что все думают про неё: что все, мол, гуляют, кто с кем, а она - с отцом! И вот посидела она так неподвижно, потом вдруг достаёт - со вздохом - шоколадку, выдвигает из обёртки. Мол, если всё так плохо, хоть шоколаду поем.
Зиновий удивлённо смотрел на меня.
– Вот видишь!
– наконец сказал он.
– Ну, так там... ничего нельзя уже поделать! А тут можно ещё сделать, чтоб он не тонул!
– Ладно, - сказал Зиновий, - не в своё дело не лезь. Лучше о себе подумай.
– А что о себе? А какая у меня роль?
– У тебя тоже - будь здоров! Ты спасаешь людей во время пожара.
– Во время пожара?
Я вспотел.
Вот это да! Вот это день!
– Ну, хочешь, вот почитай - режиссёрский сценарий. Вот твой эпизод. Зиновий протянул мне раскрытую длинную книжечку.
Вот что там было:
________________________________________________________________
No кадра Объект План Содержание кадра и текст Музыка
Шумы
________________________________________________________________
100 Конюшня Общ. Ночь. Здание конюшни. Музыка
Натура с Над крышей пламя. По- No 6
достройкой является Стёпа. Реши
тельно бежит к конюшне,
распахивает ворота, вбе
гает. Через некоторое вре
мя выскакивают испу
ганные лошади. За ними
верхом выезжает Степа.
101 - " - Крыша конюшни рушится, Музыка
взмывает столб пламени. No 2
________________________________________________________________
Вот это да!
Я разволновался.
Нет... Так нельзя... Надо мягко, ненавязчиво всё узнать.
– Повезло тебе, - сказал Зиновий, - в сотом кадре снимаешься, в юбилейном!
– А сразу же что... я выскакиваю - и крыша падает? А не может быть...
– Нет. Ничего не может, - сказал Зиновий.
– Не первый раз такие сцены снимаем.