Стороны света
Шрифт:
Королева шипела, когда я протыкал ее кожу иглой, но не издавала громких звуков.
– Ты ведь не лекарь… откуда ты умеешь это? – спросила Мориэль
– Я часто помогал лекарям лечить воинов после сражений – ответил я.
– Если мы выживем, я отблагодарю тебя очень щедро.
– Это честь для меня, ваше величество.
Я уже закончил с шитьем. И тут же перевязал еще одной чистой тканью место ранения.
Кростайн осматривал остальных, и сказал, что все, в общем-то, в порядке, и мы насколько это было возможным, готовы к следующей волне. Мы выстроились так же как и
Из тьмы вдруг снова появились белые фигуры, их было не больше чем прежде, но были они все так же воинственны. Это было даже облегчением, что их не больше.
Они зашипели и ринулись в нападение...
Мы отбили уже в целом пять нашествий. И нас осталось всего лишь девять после всего этого. Снежных воинов было столько же, как и всегда, а перерывы между битвами с каждым разом длились все дольше. Однако не ранеными оставались пожалуй только одноглазый и Солграсс. Один из наших воителей лишился двух пальцев, у другого перелом руки в семи местах и пара колотых ран на ноге, поэтому он мог только кидать ножи, и потому не совсем годился, но все же хоть что-то. Еще у одного, который слыл хорошим мечником, отсутствовала нижняя губа. Ее откусил высохший мертвец. Другому вырвали кусок кожи на руке, и еще двоим сломали нос и челюсть. А мне попало мечом по плечу. Кольчуга меня спасла, но не полностью, на моем плече зияла глубокая резаная рана. Благо у нас было достаточно времени привести себя в порядок. Королева Мориэль хромала на ногу, которую я зашил, а на ее груди, была длинная царапина, к счастью не глубокая, благодаря доспеху.
– Еще немного… – сказала Мориэль.
Кростайн стоял и пытался собрать свои светлые волосы в хвост, а потом плюнул и собрал только передние пряди. Солграсс сидел, прижавшись к скале спиной, глядя в землю, не говоря ни слова. Он весь был в слизи, что течет в жилах этих тварей. Его волосы были растрепаны, потому что его таскал за волосы мертвец, когда лишился оружия, однако, послу повезло, потому что мертвец запнулся о камень, пока пытался вырвать волосы. Мертвец упал, а Солграсс добил его ножом.
– Солграсс, вы все еще не страшитесь их? – спросил одноглазый, проходя мимо, подожженных им же, тел и врагов и своих.
– Мне, кажется, несказанно везет, раз я еще жив – сказал он тихо и искренне.
– Вам везет, потому что рядом с вами всегда наша королева. Она защитила вас.
Пока мы дрались в четвертый раз, наши лошади высохли заживо… Не издавая ни звука, но видимо испытывая адскую боль, они просто высохли. Королева стояла у своего коня, поглаживая по высохшей шее, и посмотрела на посла и одноглазого, когда прозвучали эти слова.
– Никто из нас не погиб бы, если бы я не повела всех сюда – сказала она.
– Они погибли бы у стен крепости, если не здесь, или будучи в плену, под пытками – ответил я.
– Верно, эта смерть, легкая из тех, что могла случиться с ними – добавил Кростайн – они погибли, как воины, защищая вас, ваше величество.
– И что я скажу их женам и детям, как я посмотрю им в глаза? – спросила королева.
– Это война. На войне кто-то дохнет, а кто-то побеждает,
– Да и потом, никто вас не спросит, где они погибли, - добавил Кросстайн.
– Напрасно, не напрасно, а последнюю волну мы уже не выстоим, – сказала Мориэль.
– Если в вас угасла надежда, то вы умрете, – ответил на это одноглазый.
– Нас девять! А их три десятка! А может, их сейчас будет сотня! – закричала она.
– Что ж, тогда примите смерть с честью! Будьте смелой, а не нойте!
– Ты как со мной разговариваешь!?
– Как с безразумной женщиной, а не королевой! Оставь свой гнев на врагов! – Кростайн оглядел всех вокруг, – Я не вижу здесь дух нашего великого народа. Вы уже все мертвы!
Но в ответ лишь молчание на усталых лицах и… равнодушие в стеклянных глазах. Мы все были уставшие и раненые, но одноглазый был прав, мы уже были мертвы, потеряв надежду.
Я молча взял поленья с огнем. Так же положил рядом топоры, ножи, и даже мечи, все, что смог найти. Сел рядом с этим всем добром, и готовился к тому, что буду кидать все, что есть, пока до меня не доберутся враги.
Большинство из костров уже погасли, но много и не требовалось, ибо начинало светать.
Кростайн подошел ко мне сзади. Мы оставили сзади остальных, не было в нас больше собранности, мы все ждали непонятно чего.
– Поделишься? – спросил он, присев рядом со мной.
– Конечно, – сказал я.
– Сколько у тебя тут? Ну, в лучшем случае одиннадцать собьем.
– Будем надеяться, – ответил я.
Королева подошла следом, но не присела, а вонзила меч в землю и облокотилась на него. Не глядя на нас, она сказала:
– Вы меня гневите, оба. Но храбрости вам не занимать.
Мы ничего не ответили, лишь только смотрели в сторону, откуда должны придти враги.
Постепенно становилось светлее вокруг, и мы уже видели друг друга не благодаря кострам, а благодаря утреннему свету.
Тяжелые скалы словно склонялись над нами, что бы посмотреть, что с нами стало после ночной бойни. Будто шепотом между собой разговаривая, скалы отражали от себя легкий прохладный ветерок. Я посмотрел наверх, глядя на темно-синее небо, на котором одна за другой гасли звезды.
– Вряд ли они уже придут, но все же будьте на чеку, – сказал одноглазый.
– Ваше величество, – тихо сказал один из воинов, склонившись над сидевшим у камня другом, у которого было семь переломов руки – он умирает…
Королева подошла и присела перед ним.
– Совсем плохо? – спросила она с горечью.
– Да, ваше величество. Да и я уже смирился. Я служил вам долго и верно… Прошу, окажите мне одну услугу… Моя семья, они ждут меня, скажите им, лично, что я их люблю и что я пытался изо всех сил вернуться, но… - он закашлялся и выплюнул комок загустевшей крови и грязи прямо на грудь королеве – простите меня…
– Не страшно… - сказала она и положила измазанную в грязи и… видимо крови этих снежных чудищ, ладонь на его плечо – но я думаю, что я им скажу, что вы пали как храбрец, защищавший не меня, а свою честь… помогите ему встать, – сказала королева.