Стоунхендж
Шрифт:
– Что ты видишь? – спросил Интеб.
– Камень.
– Правильно – и ничего больше, но это потому, что ты воин. Но как ты видишь в человеке, умеет ли он обращаться с мечом, видишь его силу и выносливость, так и я вижу то, что скрывается под поверхностью камня. Помнишь стены Микен и ворота со львами… Ты не забыл их?
– Никогда не забуду. И я знаю, кто их построил.
– Я построил их, и в словах моих ты услышишь сейчас истинную правду. Посмотри, как лежат эти камни, – их словно разбросали специально для нас.
– Это великая тайна…
– Вовсе нет, в Египте мы знаем это. Твердый камень всегда лежит внизу – его только сверху прикрывает
– Они ничего не значат.
– Ошибаешься. Этот камень похож на дерево, и в умелых руках будет колоться так же, как оно. Отсюда мы возьмем два длинных столпа, обтешем их и доставим в дан, где я вкопаю их за камнем говорения. Потом придется потрудиться над третьим камнем – пусть ляжет на них поперечиной. И тогда все будут дивиться делу наших рук.
– А как же ты сделаешь это? – Эсон с недоумением поглядел на громадный каменный блок – явно непомерно тяжелый.
– Умением, Эсон, тем самым умением и мастерством, с помощью которого возведены были стены Микен. Начнем прямо сегодня.
Эсон дремал, улегшись на еще прохладную после ночи скалу. Тем временем Интеб бродил между огромных белых камней, только что не обнюхивая их, словно пес. Наконец он подозвал Эсона к длинному камню, выступавшему из земли на половину человеческого роста.
– Этот подойдет, – египтянин хлопнул ладонью по глыбе. Эсон с сомнением глядел на него.
– Интеб, ты искусный зодчий, я знаю это, но что можно сделать с такой скалой – она же величиной с целый корабль, больше самого большого камня в стенах Микен?
Интеб лишь улыбнулся в ответ, и они залезли на камень, простиравшийся перед ними. Он не только величиной, но и формой напоминал корабль. Широкая в середине скала сужалась к концам. Интеб вымерял камень шагами: в самом широком месте было четыре шага, длиной он был в десять шагов.
– В рост пятерых мужей, – с гордостью проговорил Интеб. – Видишь – сверху он ровный, почти ничего не придется стесывать. Будем надеяться, что и снизу камень окажется таким же. Подрубим торцы, стешем выступ посередине.
– А жизни нашей на это хватит? – с сомнением поинтересовался Эсон. – Ты полагаешь, что камень можно обработать прямо здесь, без инструментов и устройств, которыми ты пользовался в Микенах?
– Я сделаю все это, Эсон, если хочешь, прямо сегодня.
Эсон с недоверием посмотрел на зодчего, склонив голову набок: он пытался разглядеть в нем лукавство или шутку. Обмана не было. Убедившись в этом, Эсон взревел с одобрением. Он обнял Интеба, положив ему руки на плечи.
– Если ты сумеешь это сделать, то я, конечно же, осилю более легкое дело: я захвачу эту землю и буду править над нею как царь. Йернии еще не знают этого, но сегодня началось их будущее.
– Мне потребуется много помощников, сильных мужей, и каменотес из дана.
– Бери всех, кого нужно. Ты – моя правая рука. Твои приказы – все равно что мои приказы.
Они вернулись в дан за едой и питьем и принялись строить планы на будущее. Прислуживающая им Найкери прислушивалась, но молчала, не понимая, о чем речь. Когда они все продумали, Эсон облачился в новый полированный доспех и отправился за людьми. Интеб палочкой чертил на земле схемы, потом разыскал каменотеса.
– Как тебя зовут? – спросил он.
Старик оглянулся по сторонам, чтобы убедиться в том, что обращаются именно к нему, и опустил глаза. Интеб повторил обращение
– Дарсан.
– Кто еще в дане, кроме тебя, умеет тесать камень?
Дарсан оглянулся, но возможности избавиться от смуглого иноземца, говорившего так, что его только едва можно было понять, не представилось. Пришлось отвечать. Он свел руки вместе и пробормотал, что в этой работе ему помогают еще двое. Интеб послал за ними. Ожидая, он водил рукой по голубому камню, который обрабатывал Дарсан.
– Откуда этот камень? – спросил египтянин. – На всхолмьях я такого не видел.
– Это далеко.
– Знаю, иначе не стал бы и спрашивать. Постарайся же объяснить мне, откуда вы их берете.
После словесных понуканий ему удалось вытянуть из Дарсана, что камни доставляют с далекой горы, где они дожидаются воина, способного на такое дело. Все было похоже на правду: простодушный старик не мог придумать столь замысловатую ложь. Воин брал с собой людей, вместе они спускали камень с горы к морю, грузили его на бревенчатый плот. Выгрести из бухты и проплыть вдоль берега было делом нелегким – океан здесь частенько бывал неласков в любое время года. Путешествие по морю заканчивалось в устье реки. Камень поднимали вверх по течению, потом по суше перетаскивали к другой реке, Звону, протекавшему возле дана. Огромный труд. Интеб подивился усилиям, которые способны потратить эти люди ради почестей.
– Но почему камень берут именно с этой горы? – поинтересовался Интеб. – Наверняка хороший камень можно отыскать и поближе.
– Таков обычай. И они так делали, когда мы их прогнали отсюда во времена моего отца.
– Кто они?
– Донбакшо. Они пасли скот, но не умели драться. А теперь их скот у нас, и они отдают нам зерно. Раньше здесь торговали донбакшо, теперь мы торгуем. При них кто-то всегда обитал на той горе, откуда мы берем камни, – они следили, не плывут ли альбии с Домнанна, ведь с ее вершины виден весь пролив. А теперь альбии приносят сюда свою медь и золото и торгуют с нами, и нам не нужна стража наверху горы. – Воздавая дань воинскому искусству йерниев, Дарсан пренебрежительно фыркнул. А потом показал на большой камень, почти полностью погрузившийся в землю.
– Видишь, вот наш камень говорения. А знаешь, как он попал сюда? Это сделал мой отец. У донбакшо этот камень был самым высоким из стоячих камней, это был столп вождя, и всякий хотел прикоснуться к нему. Мой отец вырыл яму и опрокинул в нее камень. И теперь мы стоим на нем, попираем донбакшо.
Скоро появились помощники Дарсана, по лестницам и шестам с зарубками сверху, с балконов, спустились воины-йернии.
И дан вдруг сделался похож на растревоженный муравейник. Воины расхаживали, перекликались, поглаживали боевые топоры, прикасались к усам. Женщины держались поодаль, но им тоже хотелось знать о причинах поднявшейся суматохи. Все знали только, что микенцы обошли дан по валу и, стуча мечами в каждую дверь, выкликали воинов на совет. Собрались все. Те, у кого был собственный столп, привалились к прохладному камню или устроились в тени. Потом появился Эсон во главе отряда микенцев. Йернии как всегда восхищенно провожали взглядами мужей, с ног до головы закованных в бронзу, в сверкающую, ослепительную бронзу… мужей, что шли с бронзовыми мечами и медными щитами на боку. Возле камня говорения они разошлись кружком вдоль кольца голубых камней, стали позади Эсона. Он поднял меч, и шум сразу же стих.