"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Хватит! – Инда стукнул ладонью по столу. – Хватит, господин сказочник! Апокалиптические прогнозы оставь для сказок на ночь. Даже Откровение Танграуса не рисует столь фантастичных картинок. Йока, этот человек плохо понимает предмет, о котором говорит. И мы с тобой поговорим и об этом. Немного позже.
– Не работает телеграф… – В столовую вошел Сура, пожимая плечами. – И солнечный камень над ним не горит тоже.
– Это господа чудотворы позаботились. – Змай вытер пот со лба и перевел дыхание, а потом полез за пазуху: –
Он швырнул на стол пачку сложенных вчетверо бумаг.
– Что это? – брезгливо поморщился Страстан.
– Вряд ли куратор детской колонии в этом что-нибудь поймет, – Змай глянул на Веду с презрением, – а вот доктор прикладного мистицизма, коим является Инда Хладан… Ему этот расчет покажется интересным.
Инда нехотя потянулся к бумагам и не торопясь развернул сложенные вчетверо листы.
– И все же? – заинтересовался вдруг профессор Мечен. – Что это?
– Это гарантия безопасности Йоки Йелена, – улыбнулся Змай, – весьма и весьма надежная гарантия.
– Йока Йелен благополучно прибыл домой. – Цапа швырнул дурацкую зеленую шляпу на подставку для сапог у входа. – Змай привел, и, судя по всему, его провокация удалась. Парень отказался разговаривать с Хладаном.
Ничта Важан заметил своего эконома из окна спальни и спустился, чтобы его встретить: Цапы двое суток не было в особняке.
– Что-нибудь еще?
– Я побоялся, что меня заметят. К дому Йеленов прибыл профессор Мечен, а у него чутье на мрачунов. Но, думаю, Охранитель пока справится без меня. Ты знаешь, что он собирается натолкнуть Хладана на мысль о том, что свод рухнет не через сто лет, а через десять-двенадцать.
Ничта кивнул и направился в столовую – Цапа наверняка проголодался. Завтрак им подали через несколько минут.
– У чудотворов будет еще больше оснований иметь Вечного Бродягу в союзниках. Зачем Змай это делает, Ничта? – спросил Цапа, наворачивая жареную баранину суповой ложкой и закусывая куском хлеба, отломанным от буханки.
– Чтобы они побоялись уничтожить мальчика или запереть там, где мы его никогда не найдем. Змай обеспечил его безопасность.
– Но если мальчишка осознает свою силу и власть над чудотворами, он может вместо блестящей смерти выбрать блестящую жизнь. Да он будет властелином мира! А чудотворы станут ползать перед ним на брюхе!
– Да. Это так. Пока не рухнет свод. Я как-то говорил тебе: боги могут позволить себе быть легкомысленными, – Ничта улыбнулся углом рта, – и мне видится за этим желание поиграть. Поставить мальчика перед выбором.
– А ты не допускаешь, что легкомысленный бог просто снимает с себя ответственность за чужую жизнь? Предлагая мальчишке выбор? – Цапа говорил не прожевав. – Это ты с легкостью распоряжаешься чужими жизнями.
– Я взвешиваю ценность отдельной человеческой жизни на весах истории.
– И жизнь Мирны ты взвесил
– Да. И теперь могу сказать: она сделала для Обитаемого мира много больше, чем могла бы сделать самая сильная мрачунья, дожившая до старости. И жертвы ее предшественниц тоже не были напрасными.
– Теперь говорить легко. Существование Вечного Бродяги оправдывает любые жертвы. Но тогда, пятнадцать лет назад? Что ты клал на чашу весов тогда? Вероятность? Ничтожную вероятность! – Цапа не смотрел в глаза, он, казалось, был занят исключительно бараниной.
– Я клал на чашу весов свою убежденность. – Ничто не дрогнуло внутри. Важан давно привык к тому, что ошибся. Его совесть столько лет придушенно молчала, не смея высунуть носа из своего глубокого и темного убежища. А теперь… Теперь она может успокоиться и вдохнуть полной грудью.
– В справедливости? Или в том, что вода точит камень? Или веру в Откровение Танграуса?
– Убежденность в своих расчетах и прогнозах, Цапа. Это пустой разговор. Тебе не кажется, что мальчику пора узнать, кто он такой?
– Сам ему расскажешь? Или поручишь мне?
– Он не поверит. В это нельзя поверить человеку в здравом рассудке. Тем более подростку, чья психика гибка, а ум изворотлив.
– И что ты предлагаешь? – Цапа облизал ложку и осмотрел стол взглядом голодного хищника.
– Для начала он должен увидеть документ об усыновлении. И лучше бы он увидел его случайно, нашел сам, понимаешь? Если ты дашь ему такой документ, он плюнет тебе в лицо и скажет, что ты его подделал. Заметь: он, похоже, еще ни разу толком не задумался о том, откуда у него взялись наследуемые способности мрачуна.
– Ничта, я сомневаюсь, что судья Йелен хранит этот документ в доме. Скорей, в банковском сейфе. Я не умею взламывать банковские сейфы. – Взгляд Цапы упал на жареных голубей.
– У этого документа есть копия. Она хранится в городской учетной палате.
– Еще лучше! Информация об усыновлении не подлежит разглашению. Я думаю, даже полиция не имеет доступа к этим бумагам. Разве что Думская комиссия может рассчитывать…
– Так почему бы тебе не стать представителем Думской комиссии, Цапа? – Ничта придвинул к нему блюдо с голубями.
– Да я-то могу. А вот как сделать представителем комиссии Йоку Йелена…
18 мая 427 года от н.э.с. День
Расследование комиссии топталось на месте. От обилия бессмысленной и бесполезной информации у Йеры Йелена голова шла кругом. Слухи и легенды мрачунов противоречили друг другу – как всякие легенды и слухи – и говорили то о волшебном зачатии росомахи, которая родила человека, то об «освящении» росомахой зачатья Вечного Бродяги, то о сложнейшей и кровавой операции, проведенной прямо в лесу на пне перед ритуальным костром, то о явлении призрака, который стал отцом Врага.