Стоящие свыше. Часть VI. Грядущие в пропасть
Шрифт:
– Вряд ли, – с улыбкой ответил Йера.
– Кстати, хотел сказать еще в кухне: вы выглядите гораздо лучше, судья…
– Я и чувствую себя гораздо лучше, – снова улыбнулся Йера. – Но позвольте вернуться к видениям Грады. Изветен, я сказал это не просто так, не для того, чтобы доказать его правоту. Мне кажется, после этого вы могли бы помогать ему с большим… доверием, с большей серьезностью.
Пожалуй, Изветен обиделся.
– Судья, вы плохо обо мне думаете. И плохо представляете себе мою помощь Граде. Но я считал и продолжаю считать, что Югра Горен не получал
– Вы поэтому не посчитали его видение с шаровой молнией значимым и назвали это алкогольным психозом?
– Я допускаю, что медитация может дать что-нибудь эдакое, тем более человеку с кровью чудотвора. Но к смерти Югры Горена эти видения не имеют никакого отношения.
Резюме отчета от 10 июля 427 года. Агентство В. Пущена
Анализ привезенных из Натана записей (кратко):
1. Как и ожидалось, стихи и прозаические записи, начинающиеся с местоимения «Я», продолжают контур, полученный из первой тетради, на западе и юге Обитаемого мира.
2. Записи, посвященные катастрофе, продолжают линию от границы со Станией до северо-западной границы свода.
3. Описания кошмаров в этой тетради носит совершенно иной характер: Югра Горен пишет о детях-мрачунах (зачастую мертвых), невероятной силы которых якобы боится, а также видит в кошмарах пески, окружающие Ламиктандрию.
Выводы, которые можно сделать, сложив воедино обе тетради и содержание пророчеств Югры Горена, столь чудовищны, что мы не считаем возможным доверить их бумаге.
11 июля 427 года от н.э.с.
Отчет от Пущена Йера прочел слишком поздно вечером, чтобы немедленно ехать в агентство. Как назло, по субботам Пущен никогда и никого не принимал, это было заявлено Йере с самого начала работы с ним, и он опасался, что ждать чудовищных выводов, которые нельзя доверить бумаге, придется до понедельника.
Но в субботу в восемь утра из агентства пришла короткая телеграмма: «Я не обнаружил Вас в своей приемной», и Йера немедленно выехал в Славлену.
На этот раз лицо Пущена не выражало брезгливости или недовольства, глаза его нездорово блестели, на мятых щеках пятнами проступал румянец. Он не поздоровался.
– Пока я никому не говорил о своих выводах. И никто кроме меня в Обитаемом мире не сделает этих выводов. Ну, разве что какой-нибудь доктор герметичных наук.
– А вы… знакомы с герметичными науками?.. – неуверенно переспросил Йера.
– Я знаю геометрию, этого достаточно, – поморщился Пущен. – Вот, взгляните на карту.
Пущен достал из ящика сложенную вчетверо школьную географическую карту и предложил Йере сесть с ним по одну сторону стола.
– Тут отмечены линии, обрисованные
Красная линия шла параллельно границе свода, ну, или почти параллельно. Рядом с Брезеном, Афраном и Годдендропом она вплотную подступала к своду, а на юго-востоке, севере и северо-западе отдалялась от него весьма существенно.
Синяя линия, прямая как стрела, начиналась на границе свода между Брезеном и Магнитным, проходила через Славлену и упиралась в красную линию на северо-западе.
– Вспомните пророчества Горена: Лудона потечет вспять, а рудники Магнитного будут закрыты, – заговорил Пущен. – Кстати, теперь они в самом деле закрываются. И печальное стихотворение «Я не увижу северных морей…», весьма меланхоличное и навевающее мысли о скорой смерти его автора. Возможно, Горен страдал меланхолией, но в этом стихотворении имел в виду совсем другое. Догадываетесь, что?
– Не совсем… – ответил Йера.
– Это тривиально, – поморщился Пущен. – Красная линия – это линия сжатия свода. И Горен не увидит северных морей не потому, что умер, а потому, что их отдадут Внерубежью. С довольно широкой прибрежной полосой.
Йера подумал, что это не та информация, которую нельзя доверить бумаге. Если чудотворы любой ценой хотят сократить расход энергии, то сужение свода – один из самых простых способов это сделать.
– Разумеется, Горен не стал бы рисковать жизнью, чтобы оповестить Обитаемый мир о грядущем сжатии свода. – Лицо Пущена потихоньку снова обретало брезгливое выражение, и он вздохнул. – Поверьте мне на слово, судья, новая конфигурация свода наиболее приемлема для его обрушения с минимальными для Обитаемого мира потерями. Горен указал линию максимальных разрушений, а я предположил, что это будет локальное отключение аккумуляторных подстанций в двух точках – на пересечении этой линии с новыми границами свода. Я тут сделал несколько рисунков…
Пущен зевнул и разложил перед Йерой несколько школьных контурных карт с заштрихованными областями.
– Не буду утомлять вас геометрическими построениями… – Он зевнул снова. – Упоминания Горена о первом ударе – это элементарно: прорыв границы миров уравновесит энергии не в одну минуту, и первый удар Внерубежья может полностью уничтожить Обитаемый мир. Я не знаю, с какой скоростью Внерубежье покатится на нас от границ свода, и не знаю, насколько его замедлит прорыв границы миров. Но если при оптимально выбранном времени выбирать разные точки прорыва границы миров, можно существенно смещать зоны максимальных разрушений. Население Обитаемого мира меньше всего пострадает вот здесь.
Пущен подвинул к Йере одну из контурных карт, где штриховка красными чернилами была наиболее густой на севере и северо-востоке и постепенно сходила на нет к югу и юго-западу.
Йера кашлянул:
– Что вы хотите этим сказать?
– Та форма свода, которую изобразил Югра Горен, не случайна, а является плодом долгих и дорогостоящих научных изысканий. Эти изыскания делались для того, чтобы «правильно» обрушить свод.
– Вы хотите сказать, что чудотворы заранее готовились к этому?