Стожары
Шрифт:
— А у меня уже есть! — Санька полез в карман гимнастерки, вытащил помятую, истертую на сгибах бумажку. — Нет, не годится… Я лучше новое напишу.
— Обязательно новое, — сказал Андрей Иваныч.
Глава 40. БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ
В воскресенье Коншаковы переселились в избу к Векшину. Перевезли на двух подводах свой небогатый скарб, перевели корову. На прощание
— Ничего, мы весной черенок от него возьмем, — успокоила сына Катерина, — под окном посадим.
В полдень, когда новая, большая семья Коншаковых села обедать, в избу вошел Андрей Иваныч:
— Поздравляю, Катерина Васильевна!
— Опять с новосельем? Так уж поздравляли, Андрей Иваныч, еще третьего дня!
— Нет, по другому поводу. В колхозной семье хорошая хозяйка нужна. Вас, Катерина Васильевна, председателем правления выдвигают.
— Меня? — Катерина поднялась из-за стола и покосилась на детей. — Хоть перед ребятами-то меня не конфузьте, Андрей Иваныч.
— Нет, зачем же… Разговор серьезный. Про Татьяну Родионовну слышали? Забирают ее от нас на районную работу. Я сегодня в райкоме партии был. Там намечали, кого в Стожары вместо Татьяны Родионовны порекомендовать. Остановились на вас. Меня спросили. «Лучшей, говорю, хозяйки не найти».
— Так и сказали? — Катерина умоляюще поглядела на учителя. — Откуда же я силы возьму?
— Силы вам не занимать стать, — улыбнулся учитель.
Катерина задумалась:
— Дайте мне хоть в себя прийти…
В этот день она никуда не пошла, хозяйничала по дому, старалась наедине собраться с мыслями.
Вечером в доме Векшина собрались колхозницы. Расспросили Катерину про новоселье, оглядели прибранную просторную избу, потом присели на лавку.
— Мы тут тебя в хозяйки прочим, Катюша… Вместо Татьяны Родионовны, — сказала Василиса Седельникова. — Очень ты людям нужна сейчас. Вот и скажи нам: будет твое согласие?
— Отказываться и думать не смей, — поддержала Седельникову Пелагея Колечкина, — народ все равно заголосует. Раз ты его в дело втравила, подняла, веди до конца.
Катерина подняла голову. На нее смотрели участливые, ждущие глаза подруг. А позади женщин она заметила Саньку. Ей показалось, что мальчик кивает головой и требовательно шепчет: «Берись,
Она глубоко перевела дыхание и обхватила за плечи рядом сидящих женщин:
— С вами я, подруги мои, с вами…
Колхозницы разошлись. Катерина, проводив их до угла, вернулась в избу. Санька стоял к ней спиной и пристально рассматривал развешанные на стене фотографии отца.
Катерина неслышно подошла сзади и привлекла мальчика к себе. Санька вздрогнул, но не отстранился.
— Будем жить, Саня! Не одна я… И Федя с нами… Вон ты какой у меня вырос, чисто отец. — Катерина затуманенными глазами заглянула мальчику в лицо, пригладила непокорные вихры. — Это ты мне твердости-то прибавил, ты, сынок!
— Проживем, — доверчиво ответил Санька, и слово, которое всегда с трудом сходило с его губ, в этот раз выговорилось легко и свободно: — Обязательно проживем, мама!
Потом он вышел на улицу. Около крыльца стоял Федя.
Клочковатая туча, с полудня пытавшаяся нависнуть над Стожарами, так и не дотянула до деревни, прошла стороной и теперь, недовольно ворча, уползала за горизонт.
Свежий ветер не спеша прошел над землей, пригладил взъерошенную траву, пошептался о чем-то с деревьями, словно спросил, готовы ли они встретить завтрашнее утро, и замер. Небо расцветилось звездами.
Мальчики запрокинули головы вверх. В глубине безбрежной рекой тек Млечный Путь.
Среди огненных колесниц, светозарных коней, серебристых цветов и веток, среди широкого звездного жнивья Санька отыскал небольшое созвездие из семи маленьких звезд и улыбнулся им, как добрым старым друзьям.
— Федя, ты нашел Стожары?
— Вижу.
— А правда, если на них долго смотреть, они кажутся большими-большими?
— И горят ярче.
К мальчикам подошла Катерина:
— Что вы там на небе увидели?
— Смотри, мама, вызвездило как, — сказал Санька.
Катерина, подняв голову, долго смотрела на звездное небо:
— Будто пшеницу рассыпали… Хороший денек будет завтра!