Страх и ненависть в Лас-Вегасе
Шрифт:
Я кивнул, уже не в силах говорить. Мое тело будто меня включили в сеть на 220 вольт.
— Чёрт, надо достать, — наконец выдавил я. — Закинуть горсть и посмотреть, что будет.
— Горсть чего?
— Экстракта шишковидки.
Он вытаращился на меня.
— Ага, отличная мысль. Да ты от одного запаха превратишься в иллюстрацию из медицинской энциклопедии. Башка у тебя раздуется как арбуз, за два часа наберешь пятьдесят килограмм… вырастут когти, кровоточащие бородавки, а потом ты заметишь у себя на
Он решительно покачал головой.
— Я попробую всё что угодно, но в жизни не дотронусь до шишковидной железы.
— На прошлое рождество мне подарили целый корень дурмана, весил чуть ли не килограмм. Хватило бы на целый год — но я сточил его минут за двадцать!
Я подался к нему, внимая каждому слову. Малейшая пауза — и мне хотелось схватить его за горло и заставить говорить побыстрее.
— Да! — восторженно воскликнул я. — Дурман! И как?
— К счастью, я сразу выблевал его почти весь, — ответил он. — Но даже так я ослеп на три дня. Я даже ходить не мог! Всё тело как воск. Меня пришлось тащить обратно на ранчо в тележке … потом рассказывали, что я пытался говорить, но похоже было на вопли енота.
— Потрясающе, — сказал я.
Но я его почти не слышал. Меня скрутило так, что руки сами вцепились в покрывало и дергали его из-под меня, пока он рассказывал. Пятки вжались в матрас, колени заклинило … я почувствовал, что скоро глаза у меня полезут из орбит.
— Давай нахуй заканчивай историю, — прохрипел я. — Что было дальше? Что там с железами?
Он попятился в другой конец комнаты, не сводя с меня глаз.
— Может тебе еще выпить? — в его голосе слышалось волнение. — Тебя, я смотрю, мощно плющит, да?
Я попытался выдавить улыбку.
— Ну … не хуже … ой, уже хуже …
Челюсти едва двигались, язык горел, как магний.
— Не, всё нормально, — прошипел я. — Может сбросишь меня в бассейн, или там …
— Вот это да, — сказал он. — Ты перебрал. Ты сейчас взорвешься. Ну и рожа у тебя!
Я не мог пошевелиться. Полный паралич. Все мышцы свело. Я не мог даже вращать глазами, не то что поворачивать голову или разговаривать.
— Сейчас попустит, — сказал он. — Первая волна — самая жесть. Главное перетерпеть. Если я тебя сейчас брошу в бассейн, ты утонешь, как кирпич.
Смерть. Вот и все. Даже легкие отказали. Мне требовалось искусственное дыхание, но я и рта раскрыть не мог, чтобы сказать об этом. Я умирал. Сидя прямо здесь на кровати, обездвиженный … ну, хотя бы не больно. Еще несколько секунд, и я отключусь, а что потом — уже неважно.
Мой адвокат вернулся к телевизору. Снова показывали новости. Лицо Никсона на весь экран, но все его слова безнадежно искажались. Удалось разобрать только слово «жертва». Снова и снова: «жертва … жертва … жертва … »
Я слышал свое тяжелое дыхание. Адвокат, похоже,
Ходить и говорить я смог только после полуночи … но всё равно вещество меня не отпустило, лишь упало напряжение — с 220 до 110. Я как угорелый скакал по комнате, нес всякую чушь и не мог сосредоточиться на одной мысли дольше двух-трёх секунд.
Мой адвокат тем временем сделал несколько звонков и положил трубку. «Есть только одно место, где мы можем поесть свежей сёмги, — объявил он. — И по воскресеньям оно закрыто».
— Ну конечно, чертовы фрики Христовы, плодятся как кролики!
Он окинул меня любопытным взглядом.
— Как насчёт «Процесса»? — спросил я. — Разве у них нет мест? Или может в деликатесный магазин? Где сзади столики? В Лондоне потрясающее меню. Я там ел однажды, превосходная еда …
— Возьми себя в руки, — сказал он. — В этом городе о «Процессе» лучше и не заикаться.
— Ты прав. Надо вызвать инспектора Блора. Он разбирается в еде. Думаю, у него есть список.
— Лучше позвонить в обслуживание номеров. За двадцать баксов нам принесут крабов и кварту муската «Братья во Христе».
— Нет! — завопил я. — Надо выбираться отсюда. Мне нужен воздух. Поехали в Рено, закажем большой салат с тунцом … чёрт, это не долго, всего-то 400 миль; дорога в пустыне свободна.
— Не выйдет, это территория военных. Они там испытывают бомбы и нервно-паралитический газ — нам не прорваться.
В итоге мы оказались в месте под названием «Биг Флип» на полдороги к центру. Я заказал «бифштекс по нью-йоркски» за 1,88, а мой адвокат — «корзинку койота» за 2,09 … потом мы выпили кофейник водянистого «Голден Вест» и пронаблюдали, как четыре бухих ковбоя до полусмерти отколошматили педика между игровыми автоматами.
— В этом городе всюду бурлит жизнь, — заметил мой адвокат по дороге к машине. — Любой, кто покрутится здесь какое-то время и обзаведется нужными связями, легко достанет столько адренохрома, сколько надо.
Я согласился, но сейчас на адренохром меня не тянуло. Я не спал уже больше трех суток, и то страшное испытание веществом вымотало меня окончательно … завтра надо браться за голову. Конференция по наркотикам начиналась в полдень … а мы до сих пор не знали, как к ней подойти. Поэтому мы вернулись в гостиницу и посмотрели британский фильм ужасов.
6. Принимаясь за дело … Открытие конференции по наркотикам
«От имени прокуроров нашей страны приветствую вас».