Страх Мудреца. Дилогия

Ротфусс Патрик

В течение следующих двух часов я играл.

Я пел: “Медный Горшок,” “Сиреневая Ветвь,” и “Лоханка Тети Эмми.” Аудитория смеялась и хлопала и приветствовала.

По мере игры я чувствовал что мои заботы испаряются.

Моя музыка всегда была лучшим средством от моего плохого настроения.

Когда я пел, даже мои ушибы, казалось, причиняли меньше боли.

Потом я ощутил холод, как будто сильный зимний ветер задувал в камине позади меня.

Я унял дрожь и закончил последний стих "Яблочной

водки", которую я наконец играл, чтобы сделать Сима счастливым.

Когда я сыграл последний аккорд, ребята зааплодировали и беседа снова медленно заполнила комнату.

Я посмотрел на камин позади меня , но огонь горел бодро, без признаков сквозняка.

Я отошел от очага, надеясь что небольшая прогулка прогонит мой озноб.

Но как только я сделал несколько шагов, я понял, что это не так.

Холод поселился прямо в моих костях.

Я повернулся к камину, протягивая руки, чтобы согреть их.

Вил и Сим появились рядом со мной.

– Что происходит?
– спросил Сим.

– Ты выглядишь так, словно заболеваешь.

– Что-то вроде того, - сказал я, стиснув зубы, чтобы они не стучали.

– Иди и скажи Анкеру, что я чувствую себя плохо и должен прервать выступление сегодня вечером.

Затем зажги свечу от этого огня и принеси ее в мою комнату.
– Я поднял глаза на их серьезные лица.

– Вил, можешь помочь мне выбраться отсюда?

Я не хочу привлечь внимания.

Вил кивнул и протянул мне руку.

Я оперся на него и сосредоточился на том, чтобы удержать мое тело от дрожи, пока мы направлялись к лестнице.

Никто особо не обращал на нас внимания.

Я, вероятно, выглядел скорее пьяным, чем в ином состоянии.

Мои руки онемели и потяжелели.

Мои губы ощущали ледяной холод.

После первого лестничного пролета я больше не мог сдерживать дрожь.

Я все еще мог идти, но мышцы в ногах сводило с каждым шагом.

Вил остановился.

– Нам надо пойти в Медику.
– Его голос звучал обычно, но кельдский акцент стал резче, и он начал проглатывать слова.

Что говорило о том, что он действительно волновался.

Я решительно покачал головой и наклонился вперед, зная, что он вынужден будет помочь мне подняться по лестнице или позволить мне упасть.

Вилем обнял меня и полупридерживал-полунес остаток пути.

Оказавшись в моей крошечной комнате, я рухнул на кровать.

Вил обернул шерстяное одеяло вокруг моих плеч.

В коридоре раздались шаги, и Сим нервно заглянул в дверь.

Он держал огрызок свечи, прикрывая пламя другой рукой, пока шел.

– Я достал ее.

Что ты собираешься с ней делать?

– Туда.
– Я указал на стол рядом с кроватью.

– Ты зажег ее от огня?

Глаза

Сима были напуганы.

– Твои губы, - сказал он.

– У них не хороший цвет.

Я вырвал щепку из грубого дерева ночного столика и с силой воткнул ее в заднюю часть моей руки.

Кровь хлынула, и я покатал длинную щепку по ней, чтобы смочить ее.

– Закройте дверь, - сказал я.

– Ты ведь не делаешь то, что я думаю, что ты делаешь, - сказал настойчиво Сим.

Я тыкал длинный осколок от столика вниз в мягкий воск свечи рядом с горящим фитилем.

Он немного пошипел, а затем пламя охватило его.

Я пробормотал две привязки, одну за другой, медленно, чтобы мои онемевшие губы не сделали слова невнятными.

– Что ты делаешь?
– потребовал ответа Сим.

– Ты пытаешься поджарить себя?
– Когда я не ответил ему, он шагнул вперед, словно намеревался сбросить свечу.

Вил перехватил его руку.

– Его руки походят на лед, - тихо сказал он.

– Ему холодно.

По-настоящему холодно.

Сим нервно переводил взгляд между нами.

Он отступил назад.

– Только...

только будь осторожен.

Но я уже не обращал на него внимания.

Я закрыл глаза и связал пламя свечи с огнем внизу.

Затем я тщательно создал вторую связь между кровью на щепке и кровью в моем теле.

Это очень походило на то, что я проделал с каплей вина в «Эолиане».

За очевидным исключением того, что я не хотел, чтобы моя кровь закипела.

Сначала было только ощущение легкого покалывания от жара, этого явно не хватало.

Я сконцентрировался посильнее и почувствовал, что все мое тело расслабилось, когда тепло заструилось через меня.

Я держал глаза закрытыми, сосредоточившись на привязках, пока не смог сделать несколько длинных, глубоких вдохов без вздрагивания и тряски.

Я открыл глаза и увидел двух моих друзей, смотрящих в ожидании.

Я улыбнулся им.

– Я в порядке.

Но прежде чем я успел сказать, я начал потеть.

Мне стало жарко, нестерпимо жарко.

Я прекратил обе привязки так быстро, как будто одернул руку от раскаленного железа.

Я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, а затем поднялся на ноги и подошел к окну.

Я открыл его и оперся на подоконник, наслаждаясь холодным осенним воздухом, от которого пахло сухими листьями и грядущим дождем.

Возникло долгое молчание.

– Это было похоже на озноб заклинателей, - сказал Симмон.

– Очень плохой озноб заклинателей.

– Это и был озноб, - сказал я

– Может, твое тело потеряло способность регулировать свой темперамент?
– предположил Вилем