Страх перед страхом
Шрифт:
– Мне уже все на свете нельзя, – тихо откликнулась она. – Какая разница-то? Месяцем раньше, месяцем позже…
– Мам, перестань, – сказала Женя. – Я ведь уже сто раз извинилась.
– Извинилась? – Женщина качнула головой. – Мало проку от твоих извинений. Уж ты прости… Но не слишком ли поздно ты спохватилась? Что теперь будет? Мы никогда от этой грязи не отмоемся. И молчала, молчала, дрянь такая! – неожиданно закончила она и, вскочив на ноги, выбежала из комнаты.
Женя пожала плечами:
– Ну вот. Я покончила со всем этим, а она… Ладно. Всем плевать, как я себя чувствую. Как я устала!
Она явно готовилась зареветь и раззадоривала себя жалобами. Алина купилась – она сделала попытку утешить девушку, заявив, что с родителями нужно помягче, они много настрадались, но отношения обязательно наладятся. Она уже начала рассказывать какую-то поучительную историю из собственного жизненного опыта, но Татьяна ее оборвала. Она достала из сумки связку ключей и показала ее девушке:
– Видишь?
– А, да, ключи. – Та протянула руку. – Я нашла записку, да не было сил к вам идти…
– Нет. Это не твои ключи. Твои у Алины. Посмотри на эти. Видишь?
Та видела, но явно не понимала. Женя рассматривала связку с искренним недоумением. Татьяна раздраженно позвенела ключами:
– Только не делай вид, что не узнаешь! Они висели у тебя в прихожей, на гвоздике!
– Да-да, – подтвердила Алина. – Я свидетель.
Она до сих пор не знала, что за история вышла с ключами. Вчера, перед тем как лечь спать, она попыталась расспросить об этом Татьяну, но та хранила молчание. Алина даже слегка обиделась, что ей не доверяют.
А Женя по-прежнему была в недоумении – или искусно его разыгрывала.
– Я впервые вижу эти ключи, – сказала она. – Что с ними такого, в конце концов?
– А то, что они от моей собственной квартиры. – Татьяна крутанула кольцо на пальце. – И еще то, что их потеряла Ира прошлой зимой. А еще то, милая, что меня за последние две недели дважды обокрали. Причем в последний раз основательно подчистили. Все ценное унесли.
Женя приоткрыла рот, но не издала ни звука. В ее глазах заметался страх вперемешку с отчаянием. А Татьяна, все больше раззадориваясь – она сейчас испытывала даже какую-то радость, – закончила:
– И причем во второй раз обчистили так ловко, что даже нашли тайник, где мы всегда хранили сбережения. Об этом тайнике знала Ира.
Эффектная пауза. Еще один гремящий оборот ключей вокруг пальца.
– А какие у нее были тайны от лучшей подруги?
И тут Женя вспыхнула как маков цвет. Она покраснела так болезненно, что на глазах выступили слезы.
– Татьяна Николаевна… – пробормотала она, мучительно запинаясь. – Я вам клянусь… Я чем хотите клянусь… Я не брала этих ключей! Даже не знала, что они пропали! Я ничего не знаю!
– Ну конечно. – Татьяна снова уложила ключи в сумку. – Как и в прошлые разы, когда я просила тебя рассказать правду об Ире. Ты тоже ничего не знала, а вчера почему-то стала знать все. Да так хорошо, что понадобилось ехать в милицию, давать показания. Ну а кто будет давать показания на этот раз? Я, разумеется.
Женя вскочила с диванчика и подбежала к ней. Судорожно хватая Татьяну за руки, едва ли не целуя их, она сбивчиво забормотала, что говорит истинную правду, что она тут совершенно ни при чем, и если кто и сделал эту подлость – то это Петр, Петр! Больше некому!
– У
Алина лишилась дара речи, выслушивая эти сведения. Она только развела руками да так и застыла. Женя, совершенно уничтоженная, упала на край диванчика и спрятала лицо в ладонях. Она не плакала, рыданий не было слышно, зато ее плечи часто и мелко дрожали.
– Не ломай комедию, – жестко сказала Татьяна. – Выкладывай – зачем ты ходила в милицию? Уж конечно не потому, что тебя кто-то там хотел убить. Врешь ты все! Твои родители могут тебя покрывать, а мне не к чему! Я сразу сообразила, что никакой опасности для тебя не было! И открывать нам не хотела, и пострадала куда меньше парня! Зачем открыла-то? Решила свидетелей получить, чтобы его сдать?
В комнату заглянул отец Жени. Он не слишком удивился, застав свою дочь в таком растерзанном виде. Только сказал, что они с матерью уезжают – он на работу, а ей назначен прием у врача. Женя, не поднимая головы, кивнула. Мужчина окинул женщин безразличным взглядом и вышел. Через несколько секунд оглушительно хлопнула входная дверь.
Этот звук будто пробудил девушку. Она подняла глаза и прошептала:
– Но я правда ни в чем не виновата. Это все они. Все они. И теперь они за все ответят.
…С ними, а точнее с ним – с Петром, Женя познакомилась, еще когда училась в десятом классе. Дело было осенью – в один из тех черных осенних дней, которые будто созданы для того, чтобы вызывать насморк, депрессию и тяжелые мысли. Девушка шла в школу. Спускаясь по лестнице, она обратила внимание, что на третьем этаже, возле давно опустевшей после смерти старика квартиры, возится с ключами какой-то плечистый парень. Она даже лица его не разглядела – стала спускаться дальше. Во дворе она помедлила, раскрывая зонтик. Он давно был сломан и теперь капризничал. И тут парень поравнялся с ней и спросил, куда ее подвезти? Женя ответила, что в школу. В тот момент она вовсе не собиралась кокетничать и врать, что учится в каком-нибудь престижном вузе или работает. Она и скрывать не стала, что еще школьница. Его это ничуть не смутило. Он подвез ее, сказал, что теперь они будут соседями, назвал свое имя – Петр. Ненавидел, когда его называли Петей, и она все время звала его только полным именем.
Они стали встречаться – сперва где-то в городе, на дискотеке или в кафе. Потом она согласилась прийти к нему в квартиру. Петр заявил, что там не хватает женской руки, все так запущено, неуютно. Она немедленно решила ему помочь – ей польстило, что ее уже считают женщиной. В тот же день все и произошло.
– Я знаю, какие слухи он стал обо мне распускать… – всхлипывая, говорила девушка. – Но это вранье. Вранье. Он говорил, что я проститутка. Но это же неправда!
Алина слегка качнула головой, встретившись взглядом с Татьяной. В ее глазах читалось: «Я знаю то, что знаю». Женя умоляюще посмотрела на нее: