Страх подкрался незаметно
Шрифт:
— Кто говорит?
Наморщив лоб, она помотала головой.
— Фу, как вы вульгарны, Бойд!
— Зачем вы изображаете из себя шлюху? — спросил я.
— Я? — удивилась она. — Впрочем... Да, вы правы... Пейте, Дэнни, мы живем лишь один раз, и жизнь коротка.
— Неужели? Не торопитесь жить, и тогда проживете дольше.
Запрокинув голову, она одним глотком осушила свой стакан. Потом долго рассматривала пустое донышко коварного сосуда и вдруг с силой швырнула его в камин.
— Мой дедушка был воином, — невнятно продекламировала она. — Он насиловал женщин, убивал мужчин и прожил всего девятнадцать лет. Вы поняли, в чем смысл этой истории, Дэнни?
— Я внимательно слушаю, — недовольно проворчал я.
— Убивать — это тратить время впустую. Жизнь и так слишком коротка.
Внезапно она громко расхохоталась. Пожав плечами, я осушил свой стакан и плеснул себе еще.
Так же внезапно Марта перестала смеяться и спросила:
— Который час?
— Пять минут одиннадцатого, — ответил я.
— Ну что ж, вечер, кажется, начинает удаваться, — усмехнулась она и обиженно добавила: — А почему у меня пустой стакан?
— Всему свое время. Сначала я должен вас догнать.
Вскоре я достиг нужной кондиции. В висках у меня легонько пульсировало, а рисунок на ковре постоянно менялся.
— Дэнни! — донесся до меня голос Марты. — Ну когда вы мне нальете?
— Уже, — ответил я, покачнувшись. — Кажется, я вас догнал и уже дышу в затылок.
Я налил виски в оба стакана, умудрившись при этом не пролить ни капли. Марта взяла свой стакан и поднесла его к губам.
— Вот так хорошо, — сказала она, выпив. — А то я уже стала сердиться на вас.
— За что же? — обиделся я. — Я очень милый и хороший. На меня нельзя сердиться.
— Я очень рассердилась на вас тогда, когда мы впервые встретились в баре. Вы сказали, что я ношу шерстяное белье и всех мужчин считаю потенциальными насильниками.
— Разве? — удивился я. — Не мог я такое сказать...
— Сказали, сказали! — упрямо мотнула она головой. — И вы угадали! Я на самом деле ношу такое белье. А мужчин считаю скотами! Всех...
— Вы не правы! — горячо запротестовал я. — Не все мужчины такие!
— Хм, пожалуй, вы правы... А сколько сейчас времени? Что-то я не могу разобрать.
— Одиннадцать десять.
— Не пора ли выпить, как вы считаете?
Мы еще приложились к стаканам, и в голове у меня запульсировало.
Марта вновь швырнула стакан в огонь. Он разбился, как и все предыдущие.
— Здесь очень жарко, — сказала она. — А как вам, Дэнни?
— Угу.
— Надо что-нибудь снять с себя, иначе я задохнусь.
Расстегнув пояс, она сбросила с себя кимоно.
— Теперь гораздо легче, —
Меня уже стало мутить от выпитого, и я, запрокинув голову, закрыл глаза. Мне стало казаться, что я кружусь все быстрее и быстрее. Будучи не в силах вынести столь стремительный полет, я открыл глаза.
Марта, склонившись надо мной, пристально на меня смотрела.
— Дэнни, — прошептала она, — я привлекательная женщина?
— Вы очень красивы, Марта, — признался я. — Ваши лицо и тело прелестны.
— Я верю вам, — задумчиво произнесла она. — Вы всегда говорите правду. Однажды даже назвали меня высокомерной. Но я не о том спрашиваю, Дэнни! Вызываю ли я желание? Вы хотите меня? Прямо сейчас?
Не дожидаясь ответа, она прижалась своими губами к моим. Ее жаркий неистовый поцелуй буквально парализовал меня. Кровь в моих висках запульсировала еще сильнее.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Марта отодвинулась от меня. Задыхаясь, она уперлась руками в мою грудь, впившись ногтями в кожу.
— Дэнни...
— Ммм?
— Вы когда-то говорили, что являетесь большим любителем женщин.
— Да? Возможно...
— Я ведь вам рассказывала про своего дедушку и как он обращался с женщинами...
Алкоголь и запах духов Марты возымели свое действие. Кровь бросилась мне в голову. Я схватил Марту за плечи и с силой опрокинул на диван. Она согласно закрыла глаза.
Я ухватился за отвороты ее пижамы и рванул. Тонкий шелк лопнул с легким треском, обнажив тугие острые груди...
И тут Марта рассмеялась. Ее смех был каким-то странным... животным, похотливым, непристойным. Что-то зазвучало в моей голове... В моей памяти всплыло смутное воспоминание, заставившее меня содрогнуться всем телом. Я резко отпрянул, поднялся с дивана и, пошатываясь, сделал шаг в сторону. Через мгновение меня обуял неожиданный ужас, и я замер, не в силах пошевелиться. Как будто в паутине страха.
Открыв глаза, Марта взглянула на меня и призывно улыбнулась.
— В чем дело, Дэнни? — проворковала она. — Почему вы остановились? Решили меня подразнить?
— Вы смеялись, — с трудом выдавил я.
В ее глазах мелькнуло насмешливое презрение.
— Вы так чувствительны, Дэнни? Не обращайте внимания. Я всегда смеюсь в такие мгновения. Это сильнее меня.
— Этот смех... — пробормотал я. — Я его уже слышал. В амбаре. В ту ночь, на сеновале. Я решил, что смеется Пете. Никогда в жизни я не слышал более непристойного смеха. Тогда я лез по лестнице, думая только о том, чтобы спасти вас... Но это вы сами смеялись!
Она быстро села, глядя на меня прищуренными глазами.