Страх полета
Шрифт:
— У бассейна, — безнадежно ответил Марти.
— Надеюсь, вы не передумаете, — откликнулась я.
Одобрительно помахав рукой Джуди и Адриану, залезающим в фургончик и задергивающим за собой шторки, я взяла Марти под руку и повела к бассейну, где мы уселись на камне.
— Не хотите ли поделиться со мной историей вашей любви или просто рассказать о похождениях Джуди?
Он помрачнел.
— Вы ко всему так легко относитесь? — спросил он, кивком указывая на машину.
— Обычно я ужасно переживаю, но
— А именно?
— Он пытается научить меня быть поспокойней, и, вероятно, ему это удастся, но отнюдь не потому, что он так хочет.
— Все равно не понимаю, — сказал Марти.
— Прости. Я понимаю, что сразу перепрыгнула через многое из своей жизни. Это длинная, грустная и обычная история.
Марти тоскливо посмотрел в сторону лагеря. Я взяла его за руку.
— Открою тебе секрет — есть вероятность, что там вообще ничего не происходит. На самом деле он совсем не такой жеребец, как считает.
— Импотент?
— Бывает.
— Мне ничуть от этого не легче, но все равно спасибо за участие.
Я поглядела на Марти. Он не был некрасивым. Я вспомнила то время, когда тосковала по незнакомцам, по просто самцам. И по перемене мест. Но единственное, что я ощущала теперь, — безразличие. Я понимала, что этот сломленный Марти ни на шаг не приблизит меня к тому, что я так искала, — к ответу на вопрос, в чем же дело. Я жаждала предельно красивого любовного акта — когда партнеры растворяются друг в друге. Марти — не вход. А где выход?
— Как вы попали сюда? — поинтересовался он. — Разве ты не американка?
— Одно другому не мешает… На самом деле я бросила своего очень милого мужа ради этого парня.
Марти оживился. Тень удивления скользнула по его лицу. Но разве для этого я все проделала — для того, чтобы бесстыдно сказать: «Я бросила мужа» и уловить слабый импульс понимания, устремившийся ко мне от чужого человека? Разве это не самолюбование? Причем довольно нездоровое.
— Откуда ты?
— Из Нью-Йорка.
— Чем ты занимаешься?
Легкий интим, объединивший нас, пока наши половины оттрахают друг друга, располагал к беседе, поэтому меня прорвало.
— Жительница Нью-Йорка, еврейка, из довольно нервозной семьи выше среднего уровня обеспеченности, замужем второй раз и снова неудачно, без детей, двадцать девять лет, только что вышла моя книга эротических, как мне думается, стихотворений, которая заставляла незнакомых людей звонить мне посреди ночи с разными предложениями и под разными предлогами, что взбаламутило всю мою жизнь, принудило выступать в колледжах, давать интервью, получать письма от лунатиков, и вот я решила встряхнуться. Вчиталась в свои собственные строчки и захотела стать их героиней. Стала жить своими собственными фантазиями. Поверила, что я и мой персонаж —
— Таинственно и туманно, — произнес потрясенный Марти.
— Но все дело в том, что фантазии — это выдумки, а ты не можешь жить в состоянии экстаза каждый божий день. Даже если хлопнуть дверью и уйти, даже если трахаться со всеми встречными, это ни на шаг не приблизит тебя к свободе.
Отчего мои слова так похожи на то, что говорил Беннет? Что за ирония судьбы?
— Втолковала бы ты это Джуди.
— Никто ничего никому не может втолковать.
Позже, когда мы с Адрианом остались в палатке вдвоем, я спросила его о Джуди.
— Скучная поблядушка, — ответил он. — Она просто лежит и даже не осознает твоего присутствия.
— А ты ей понравился?
— Откуда мне знать?
— Ты даже не поинтересовался?
— Послушай: для меня трахнуть Джуди — что выпить чашечку кофе после обеда. И не особенно хорошего, между прочим.
— Тогда зачем это тебе?
— А почему бы и нет?
— Но если ко всему так безразлично относиться, то скоро вся жизнь покажется тебе бессмысленной. Это не самолюбование, а оцепенение. И все закончится тем, что ты потеряешь смысл жизни.
— Итак?
— Итак, в конце концов ты придешь к обратному. Ты жаждешь глубины, а получишь пустоту. Это самоуничтожение.
— Ты читаешь мне мораль.
— Ты прав, — вместо извинений ответила я.
На следующее утро Джуди и Марти уехали. Ночью они собрали вещи и спаслись бегством, как цыгане.
— Вечером я тебе соврал, — признался Адриан.
— А именно?
— На самом деле я не трахнул Джуди.
— Как так?
— У меня не было настроения.
Я грубо расхохоталась:
— Вероятно, ты подразумеваешь, что не смог.
— Нет. Я неэто имею в виду. Я просто не хотел.
— Мнебезразлично, — ответила я, — сделал ты что-то или нет.
— Черт возьми, ты лжешь!
— Это тытак считаешь.
— Ты рассержена потому, что я первый твой мужчина, которого ты не можешь удержать возле себя. А ведь ты дня не можешь прожить без того, чтобы не покомандовать кем-то.
— Чепуха. Так получилось, что мои запросы и стремления выше твоих. Я вижу тебя насквозь. Я полностью согласна с тобой насчет непосредственности и саморекламы — это действительно не непосредственность, а жест отчаяния. Так ты сказал мне в первый день нашего знакомства — теперь я возвращаю тебе твои же слова. Отчаяние и депрессия под маской свободного поведения. Это даже не доставляет удовольствия. Это просто душераздирающе. А наше путешествие уморительно.
— Ты никогда никому не даешь шанса, — проговорил Адриан.