Страх во тьме
Шрифт:
– А давай проберёмся на крепостные башни!
– осенило Артура.
– Заодно прошвырнёмся по третьему этажу. Может, что интересное и найдём?
– А что, классная идея. Возбуждает.
– Странно. А я обычно возбуждаюсь совсем от других идей.
– Да пошёл ты...
– Только бы не заблудиться.
Но не успели юноши пройти и десятка шагов по направлению к лестнице, как им наперерез двинулась подозрительная тёмная фигура. Неизвестный появился из-за угла и застыл напротив очумевших приятелей, видимо, в той же степени поражённый. В первый момент ребята даже не поняли, кто именно преградил им дорогу. Виновато было не
– Боже мой... Только не это. Лучше бы мы и в самом деле встретили настоящее привидение!
Ибо пред ними стоял никто иной, как наследный в тридесятом колене лорд Герберт Уэнрайт, известный своими родственными связями с королевским двором и ярой приверженностью к гомосексуализму. Невысокого роста, стройный, по-женски изящный лорд вырядился в чёрное облегающее трико и неизменные женские сапожки на тонком каблуке-шпильке. Светлые кудряшки лорда прилипали к черепу, глаза были подведены чёрной же тушью, а губы ярко накрашены розовой помадой. Судя по всему, Герберт считал, что его вечерний туалет произведёт сногсшибательное впечатление.
Так и вышло. Оторопевшие студенты чуть не упали, прячась друг за дружку. Уэнрайт аж засветился от радости.
– Ух ты, какая неожиданная полуночная встреча! Как романтично... Привет, котики мои, я вас не слишком сильно напугал?
– Э - э - э... Вроде, нет, сэр. Мы, пожалуй...
– Ой, как хорошо, что я вас встретил!
– захлопал в ладоши лорд.
– Представляете, мальчики, я вышел из номера подышать свежим воздухом и заблудился. Да, да, заблудился. Уж и не знаю, чтобы я делал, если бы не встретил вас. Мне жутко повезло, вы не считаете?
– ... пожалуй, пойдём, - закончил фразу Мартин, стараясь держать между собой и лордом Артура.
– Но куда же вы пойдёте без меня?
– недоумённо нахмурил выщипанные брови Герберт.
– Я же от страха чуть трусики не намочил... Вы не посмеете оставить меня одного! Я ужас как боюсь темноты и одиночества. Мне нужно надёжное мужское плечо...
Герберт жеманно захихикал, плотоядно глядя на замерших юношей. Артур пятился раком, с отвращением выслушивая откровения Уэнрайта. Мартин тяжело дышал ему в затылок, готовый в любой момент дать дёру.
– Я, конечно, сочувствую вашему горю, - выдавил МакДжонс.
– Но должен заметить, нам с вами однозначно не по пути. Если вам захотелось свежего воздуха, то достаточно было отворить окно в комнате, и вы бы не попали в нынешнюю ситуацию.
– И вообще, мы предпочитаем девчонок, - пробубнил из-за плеча Артура Скотт.
Герберт определённо расстроился. Он скривил накрашенные губы.
– Девчонки... Фи! Что в них хорошего, мальчики? Вечно мокрые, хныкающие, заносчивые и жалкие создания. Терпеть их не могу. Другое дело мускулистые, красивые, вежливые парни... Вроде вас.
В маслянистых глазках Герберта загорелся огонёк вожделения. Заламывая холеные пальцы рук, лорд неотвратимо надвигался на студентов.
– Да он полный псих!
– шепнул Мартин.
– Сам вижу, - огрызнулся Артур.
– Свела же нелёгкая с этим педиком...
Дальше отступать было некуда. Вспотевшие спины ребят уткнулись в старинный гобелен. Герби вплотную приближался к онемевшим друзьям. Длинными, наманикюренными ногтями лорд провёл по щеке Артура.
– Ах, какая гладкая, молодая, нежная
– задумчиво протянул Уэнрайт. – Когда-то и я был юн и свеж. Да, были времена... Ты очень красив, мой мальчик.
– Сожалею, но похождения вашей бурной молодости меня нисколько не волнуют, - выдавил Артур, стараясь слиться со стеной воедино.
– Да поймите же, вы не в нашем вкусе, чёрт возьми! Мы НЕ голубые!
– Вы меня возбуждаете, - поджав губы, признался Герберт.
– Что вы скажете, если я приглашу вас к себе на чашку чая?
– Предпочитаю кофе, - прохрипел Мартин, отползая в сторону.
– Прекратите сейчас же свои гнусные притязания и пошлые намёки, иначе мы будем вынуждены...
– Поцеловать меня?
– ахнул, окрылённый надеждой лорд.
– Дать вам по морде!
– зло рявкнул доведённый до точки кипения Артур, не заботясь, что разбудит весь замок, и отпихнул Уэнрайта.
Тот отшатнулся, чуть при этом не упав. Воспользовавшись спасительной заминкой, Артур с Мартином ломанули так, что пятки засверкали. Желание путешествовать по замку у них отпало напрочь. Да и как иначе, когда вокруг бродит хищный озабоченный лорд?!
Беспомощно глядя вслед улепётывающим юношам, Герберт обнюхал ноготь и с придыханием произнёс:
– Нет, право слово, эти мальчишки меня заводят. СИЛЬНО. Надо будет уделить им особое внимание...
__________________________________________________
Мне не спалось. Я долго ворочался с боку на бок, поглубже зарываясь в воздушные перины. Возможно, именно невероятная мягкость постели не давала мне заснуть. Я то привык к лежанкам пожёстче. А вот моему коллеге по койке было хоть бы хны. Колин мне на зависть выдавал знатного храпака и сладко похрюкивал. Сукин сын. Распахнув глаза, я уставился в балдахин, скрадывающийся в ночной темноте комнаты...
Резко откинув тонкое одеяло, я выпрыгнул из кровати и прошлёпал по ворсистому ковру к окну. Чуть отдёрнув штору, я глянул наружу. В невероятно чёрном небе мерцали серебряные гвоздики звёзд. Дневного сумрака и туч как не бывало. Близ неполной, словно надкушенной луны, расплывалось белесое марево. Уже через считанные часы тёмное полотно неба сменится ослепительно синим разливом. Ну, это я размечтался, конечно. Скорее всего, будет пасмурно и уныло. А то ещё и дождь опять ливанёт. Тут это запросто. Насколько хватало глаз, за окном простиралась холмистая равнина, скупо поросшая побуревшей травой. Окрестные земли не слишком отличались от тех мест, где я родился и вырос. Даже ностальгия какая-то накатывает, странно... Правда, раскинувшийся на противоположной восточной стороне, невидимый сейчас, лесной массив отнюдь не являлся привычной частью ландшафта родных мне земель. Самому себе я мог признаться, что лес меня... Сильно напрягал. Пугал он меня, вот. Откуда и почему зародилось это чувство, объяснить я не мог. Как и не мог ничего с собой поделать по этому поводу.
Перед сном страшно смущающийся Рэнделл испросил у меня великодушного разрешения зачитать ещё один стих собственного сочинения. Что и говорить, во мне высокий юноша нашёл более чем благодарного слушателя. Как и всякому творческому человеку, ему периодически требовалось изливать душу. Да я, собственно, особо и не возражал. Получалось у него толково и по существу. Я выставил лишь одно условие - ни слова про любовь. Колин клятвенно заверил меня, что упаси боже. Врал, конечно, мерзавец... А стишок и впрямь был неплох. Цеплял за живое.