Страх
Шрифт:
— Так точно, товарищ полковник. Да вы не сомнвайтесь. Я с детства тренировал зрительную память запоминая номера автобусов. По внешнему виду автобуса я безошибочно называл его номер. Так что сомнений никаких не может быть.
— А арестованный мужчина ещё что-то говорил?
— Да. Он сказал, что они такие же офицеры ФСБ, как он Филипп Киркоров.
Рокотов улыбнулся.
— Беркутов нигде не теряет присутствия духа.
Взгляд старшего лейтенанта выразил недоумение.
— Так что, он действительно
— Да, — кивнул шеф. — У вас, Семен Евдокимович, был шанс отличиться, но вы его, к сожалению, упустили.
— Но кто же мог знать, — растерянно пробормотал Кухаркин.
— Я вас вовсе в этом не виню. Вы можите составить словесны портрет этих «сотрудников ФСБ» ?
— Только Петрова. Молодых я запомнил плохо.
Рокотов достал из стола бланк объяснения, протянул его старшему лейтенанту:
— А теперь, Семен Евдокимович, я попросил бы вас записать все, что нам расказали. В приемной есть письменный стол. Я думаю, там вам будет удобно.
— Слушаюсь, товарищ полковник!
Кухаркин взял бланк объяснения и вышел. Рокотов кивнул ему вслед, сказал одобрительно:
— С его способностями он далеко пойдет. Да. Сергей Петрович, необходимо срочно направить фотографию в Волгоград и попросить их поомочь в розыске Беркутова.
— Я это уже сделал из аэропорта. Владимир Дмитриевич, — сказал Сидельников.
— Молодец! Ну и что скажите по поводу услышанного?
— А что если они действительно из Главногот управления ФСБ? — ответил я вопросом.
Полковник долго в задумчивости смотрел куда-то поверх наших голов.
— У меня тоже промелькнула такая мыслишка. Не исключено. Уж слишком нагло и открыто они себя вели. После того, как мы узнали о содержании видеокассеты, я могу допустить все.
— А что там за история с заместителем транспортного прокурора? — спросил Вадим.
— Да я сам толком не знаю, — ответил Рокотов. — Все не могу выкроить время. Этим занимаются ребята из Заельцовского управления и оперативники Западно-Сибирского управления милиции на траспорте. Якобы убийство из неприязненных отношений. А что оно тебя заинтересовало?
— Дело в том, что журналист Вахрушев приезжал в гости к своему давнему школьному другу Устинову. Вчера вечером я позвонил Устинову домой. Его жена ответила, что её муж в октябре прошлого года погиб на железной дороге и убеждена, что его убили. Писала неоднократные жалобы в прокуратуру, пытаясь добиться возбуждения уголовного дела. Так вот, её жалобами как раз занимался Калюжный.
— Вот как! — заинтересованно проговорил шеф. — Ты считаешь, что исчезновение журналиста и смерть этого Устинова связаны с видеокассетой?
— Убежден, Владимир Дмитриевич.
— А кем был этот Устинов?
— Работал начальником техотдела на Электродном заводе, возглавлял добровольное общество по спасению
Я так и подскочил от этого сообщения.
— На Эелектродном, говоришь?!
— Да, — кивнул Сидельников. — А что тебя удивило?
— Дело в том, что недавно на заводе были убиты двое молодых работников Людмила Гладких и Евгений Огурцов. Работники завода говорят, что перед их смертью на завод приезжал какой-то прокурор. Скорее-всего это был Калюжный.
— А потом убивают заместителя прокурора, — продолжил мои рассуждения Рокотов. — Да, похоже, что начиная с журналиста и кончая убийством заместителя прокурора — это звенья одной цепи. — Надо срочно звонить Иванову… Сергей Петрович, дай отбой операции по поиску Беркутова. Сейчас вся надежда на волгоградцев. Может быть они окажутся удачливее нас.
Глава седьмая: Иванов. Наступление мафии продолжается.
Володя Рокотов сообщил мне о похищении Беркутова лишь утром, когда я уже собирался на работу. Так шарахнул этой новостью по голове, что я едва удержался на ногах. Не успел отойти от вчерашнего допроса Тушканчика, а тут новое ЧП.
— Что случилось? — спросила Светлана, когда я положил трубку.
— Ничего особенного. Сообщили, что отменяется совещание у прокурора. Вчера у него развязался шнурок на ботинке. Садясь в машину, он наступил на шнурок, споткнулся, ударился головой о машину и теперь лежит в реанимации в коме. Представляешь, что может случиться из-за простого шнурка?! — попробовал отшутиться я. Но её было трудно провести. Она, во-первых, была опытным да к тому же умным оперативником, во-вторых, изучила меня и знала, как облупленного.
— Не ври! — строго сказала она. — Почему в последнее время ты все от меня скрываешь?
— Потому, что тебе, в твоем положении, нельзя волноваться, — ответил я.
— Много ты знаешь, — проворчала она. — От неведения я лишь больше расстраиваюсь.
Может быть она и права. По себе знаю — нет ничего хуже состояния глупой мартышки, когда видишь, что что-то происходит, но не можешь понять, что именно.
— Диму Беркутова похитили.
— Да ты что! — выдохнула она и медленно опустилась на диван. — Вот сволочи! Когда это случилось?
— С тобой все в порядке?! — не на шутку я встревожился.
— Все нормально.
— Какой нормально?! На тебе ж лица нет?! Бледная, как спирохет.
— Не говори глупостей! — У Светланы покраснели мочки ушей — первый признак её раздражения. — Ты ответишь наконец — когда это случилось?!
— Вчера вечером. Где-то в одиннадцатом часу.
— Кто-нибудь это видел?
— Какая теперь разница — видел, не видел?! Главное — его похитили и увезли в неизвестном направлении. Скорее все, в Москву через Волгоград.