Страхи мудреца. Книга 1
Шрифт:
Вот еще один случай, где неоценимую помощь мог бы оказать покровитель. Покровитель написал бы мне рекомендательное письмо, перед которым откроются все двери. А главное, с помощью покровителя я мог бы обеспечить себе достойное существование во время путешествия. Во многих маленьких городках тебе даже в трактире выступить не дадут без рекомендаций от знатного покровителя.
Университет целый год был средоточием моей жизни. И теперь, столкнувшись с необходимостью уехать, я совершенно растерялся, понятия не имея, что мне с собой делать.
ГЛАВА 50
В ПОГОНЮ
Свой экзаменационный жребий я отдал Феле, пожелав, чтобы он принес ей удачу. На том и закончилась зимняя четверть.
Три четверти того, из чего состояла моя жизнь, внезапно испарилось. Не нужно было больше посещать занятия, не нужно дежурить в медике. Я теперь не имел права получать материалы в хранении, пользоваться инструментами в артной, посещать архивы.
Поначалу было не так уж плохо. Наступили зимние празднества, мне было чем отвлечься, и теперь, когда мне не было нужды тревожиться о работе и учебе, я мог свободно резвиться в компании друзей.
Но потом началась весенняя четверть. Друзья мои никуда не делись, но они были заняты учебой. И я стал все чаще и чаще наведываться за реку. Денна по-прежнему не показывалась, однако Деоч и Станчион были всегда рады выпить за компанию и поболтать о том о сем.
Трепе тоже был здесь, и, хотя он время от времени принимался уговаривать меня отобедать у него в доме, я чувствовал, что предлагает он это не от души. Здешнему народу суд тоже пришелся не по нраву, и слухи о нем ходили до сих пор. Я видел, что мне еще долго не будут рады ни в одном респектабельном обществе — если меня там теперь вообще когда-нибудь примут.
Я подумывал о том, чтобы уехать из Университета. Я понимал, что люди скорее забудут о суде, если я не буду ошиваться на виду. Но куда же мне деваться? Единственное, что приходило мне в голову, — это отправиться в Илл в тщетной надежде отыскать Денну. Но я понимал, что это глупо.
Поскольку мне не было нужды сберегать деньги для того, чтобы уплатить за обучение, я отправился расплатиться с Деви. Но ее не оказалось дома — впервые за все то время, что я был с ней знаком. В следующие несколько дней я беспокоился все сильнее. Я даже сунул ей под дверь несколько записок с извинениями, пока не узнал от Молы, что Деви уехала отдохнуть и скоро должна вернуться.
Дни шли за днями. Пока я бездельничал, зима потихоньку отступала от Университета. Оттаивали оконные стекла, затянутые инеем, оседали сугробы, на деревьях проклевывались первые почки. Наконец Симмон впервые углядел под развевающейся юбкой голые ноги и официально объявил о приходе весны.
Однажды, когда я сидел и пил медеглин в компании Станчиона, в «Эолиан» ворвался Трепе. Его буквально распирало от возбуждения. Он утащил меня за столик в укромном уголке на втором ярусе, готовый лопнуть от новостей, которые он принес.
Трепе облокотился на стол.
— Поскольку нам не удалось найти тебе покровителя в здешних краях, я раскинул сети пошире. Конечно, иметь покровителя по соседству удобно. Но, если ты пользуешься поддержкой влиятельного аристократа, не так уж важно, где именно он живет.
Я кивнул. Моя труппа, пользуясь покровительством лорда Грейфеллоу, странствовала по всему свету.
Трепе
— Ты бывал когда-нибудь в Винтасе?
— Может, и бывал, — сказал я. Видя его изумленное лицо, я пояснил: — Я много путешествовал в детстве. И не помню, забирались ли мы так далеко на восток.
Он кивнул.
— Знаешь, кто такой маэр Алверон?
Я это знал, но видел, что Трепе не терпится самому рассказать мне об этом.
— Вроде бы припоминаю… — туманно ответил я.
Трепе ухмыльнулся.
— Знаешь такое выражение «Богат, как винтийский король»?
Я кивнул.
— Так вот, это про него. Его пращуры и впрямь были королями Винтаса до того, как империя вломилась туда и навязала им железный закон и «Книгу о пути». И если бы не неудачное стечение обстоятельств десяток поколений тому назад, именно Алвероны, а не Калантисы были бы нынче правящим домом Винтаса и мой приятель маэр был бы теперь королем.
— Ваш приятель? — почтительно переспросил я. — Вы в дружбе с маэром Алвероном?
Трепе сделал неопределенный жест.
— Ну, насчет «приятеля» я, пожалуй, загнул, — признался он. — Мы несколько лет состояли в переписке, обменивались новостями с разных концов света, оказали друг другу пару услуг. Вернее будет сказать, что мы просто знакомые.
— Впечатляющее знакомство, однако. Что он за человек?
— Письма его выглядят вполне любезными. Ничуть не надменные, хотя он — куда более высокопоставленная особа, чем я, — скромно ответил Трепе. — Видишь ли, он ведь практически король, ему только титула да короны недостает. Во время возникновения Винтаса его семья отказалась уступить хотя бы малую толику своих полномочий. А это означает, что маэр имеет власть делать почти все то же, что и сам король Родерик: даровать титулы, собирать войско, чеканить монету, взимать налоги…
Трепе тряхнул головой.
— Ах, что же это я! Забыл, к чему все это, — сказал он и принялся рыться по карманам. — Вчера я получил от него письмо.
Он достал листок бумаги, откашлялся и прочел:
— «Я знаю, что у вас там по колено поэтов и музыкантов, а мне как раз нужен молодой человек, хорошо владеющий словом. Тут, в Северене, я никак не могу найти никого, кто бы меня устроил. И, разумеется, мне нужен лучший из лучших.
Главное, чтобы этот человек владел словом, неплохо также, чтобы он играл на каком-нибудь инструменте. Помимо этого, мне требуется, чтобы он был неглуп, имел хорошо подвешенный язык, был учтив, образован и умел молчать. Думаю, прочтя этот список, вы поняли, отчего я не сумел отыскать такого человека. Так что, если вам знаком юноша столь редкостных качеств, порекомендуйте ему обратиться ко мне.
Я бы вам объяснил, для чего он мне потребовался, но это дело приватного свойства…»
Трепе пробежал письмо глазами.
— Ну, там еще много всего. Затем он пишет: «Что же до вышеупомянутого дела, такой человек требуется мне срочно. Если в Имре такого не найдется, прошу вас сообщить мне почтой. Если же вы отправите ко мне того, кто мне нужен, скажите ему, чтобы поторапливался».
Трепе пробежал письмо до конца, беззвучно шевеля губами.
— Ну и все, собственно, — сказал он наконец и сунул письмо в карман. — Что ты на это скажешь?