Страхи мудреца. Книга 1
Шрифт:
— Я вам чрезвычайно…
— Знаю, знаю! — нетерпеливо отмахнулся он. — Ты крайне польщен и так далее. Все это можно опустить.
Он с серьезным видом подался ко мне.
— Ну как, поедешь? Позволит ли твоя учеба, — он небрежно махнул рукой на запад, в сторону Университета, — отлучиться на несколько месяцев?
Я прокашлялся.
— По правде говоря, я подумывал о том, чтобы съездить поучиться где-нибудь за границей…
Граф расплылся в улыбке и хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.
— Чудесно! — расхохотался
Он лукаво подмигнул мне.
— К тому же такому юноше, как ты, трудновато будет отыскать лучшего покровителя, чем человек, который богаче самого винтийского короля!
— Ну да, пожалуй, это правда, — признал я вслух. А про себя подумал: «Кто лучше его поможет мне отыскать сведения об амир?»
— Это не просто правда, это истина! — хмыкнул Трепе. — Так когда ты сможешь выехать?
Я пожал плечами.
— Завтра?
Трепе вскинул бровь.
— Я смотрю, ты времени даром не теряешь!
— Ну, он же пишет, что это срочно. Лучше уж приехать раньше, чем опоздать.
— Верно, верно.
Он достал из кармана серебряные пружинные часы, взглянул на них и со вздохом защелкнул.
— Что ж, придется нынче ночью вместо сна потратить время на составление рекомендательного письма для тебя!
Я посмотрел в окно.
— Так ведь еще даже не стемнело, — сказал я. — Сколько же времени вы собираетесь его писать?
— Цыц! — сердито сказал он. — Я пишу медленно, тем более когда письмо предназначается такой важной персоне, как маэр. К тому же мне придется рассказать о тебе, а это само по себе дело непростое.
— Так давайте я вам помогу! — предложил я. — Стоит ли недосыпать из-за меня?
Я улыбнулся.
— К тому же если я в чем-нибудь и разбираюсь, так это в своих неисчислимых достоинствах!
На следующий день я поспешно простился со всеми, кого знал в Университете. Вилем и Симмон от души пожали мне руки, Аури весело помахала мне вслед.
Килвин что-то буркнул, не прекращая выводить руны, и велел мне, пока я буду в отъезде, записывать любые идеи касательно вечно горящей лампы, какие могут прийти мне в голову. Арвил смерил меня долгим пронзительным взглядом сквозь очки и сказал, что, когда я вернусь, место в медике будет меня ждать.
После сдержанной реакции прочих магистров Элкса Дал внес приятное разнообразие. Он рассмеялся и признался, что немного завидует моей свободе. Посоветовал мне пользоваться на всю катушку любой головокружительной возможностью, какие мне представятся. И сказал, что если уж тысячи километров будет недостаточно для того, чтобы сохранить в тайне мои выходки, тогда тут ничто не поможет.
Отыскать Элодина мне так и не удалось. Я ограничился тем, что сунул записку под дверь его кабинета.
Я купил себе новый дорожный мешок и еще кое-что из тех вещей, которые всегда должны быть под рукой у симпатиста: воск, веревку и проволоку, крючковую иглу и жилы. Одежду укладывать долго не пришлось, у меня ее было немного.
Собирая мешок, я мало-помалу осознал, что всего с собой забрать не смогу. Это стало набольшим потрясением. Я за много лет привык, что все свое могу унести с собой, причем еще одна рука останется свободной.
Но с тех пор, как я поселился в этой комнатенке в мансарде, у меня начали скапливаться всякие мелочи и недоделанные проекты. У меня теперь было аж целых два одеяла. Несколько страниц конспектов, круглый кусок жести, наполовину исписанный рунами, из артной, сломанные пружинные часы, которые я разобрал, чтобы проверить, сумею ли их собрать.
Я собрал мешок, все остальное сложил в сундучок, стоявший в ногах кровати. Несколько подержанных инструментов, кусок разбитой грифельной доски, который я использовал для вычислений, деревянная шкатулочка с пригоршней мелких сокровищ, что дарила мне Аури…
Потом я спустился вниз и спросил у Анкера, не согласится ли он подержать мое имущество в подвале до моего возвращения. Анкер стыдливо признался, что до тех пор, как я поселился в мансарде, эта крохотная комнатушка со скошенным потолком годами пустовала и использовалась вместо кладовки. Так что он готов был оставить ее за мной, при условии, что я обещаю после возвращения снова поселиться в ней и играть у него в трактире. Я с радостью согласился и, вскинув на плечо футляр с лютней, направился к двери.
Я не особенно удивился, повстречав на Каменном мосту Элодина. В те дни меня мало что могло удивить в магистре имен. Он сидел на каменном парапете моста, высотой по пояс, и болтал босыми ногами над тридцатиметровой пропастью внизу.
— Привет, Квоут! — сказал он, не отводя глаз от бурлящей воды.
— Здравствуйте, магистр Элодин, — сказал я. — Боюсь, мне придется на пару четвертей уехать из Университета.
— Что, неужто вы и вправду боитесь?
Я заметил в его спокойном звучном голосе легкий призвук насмешки.
Не сразу я сообразил, о чем он.
— Это просто фигура речи.
— Такие фигуры в нашем языке подобны портретам имен. Расплывчатых, слабых — но все-таки имен. Будьте с ними поаккуратнее.
Он поднял на меня глаза.
— Присаживайтесь, посидите со мной.
Я начал было отнекиваться, потом остановился. Все-таки это он сделал меня ре'ларом… Я положил на плоские каменные плиты свою лютню и дорожный мешок. Мальчишеское лицо Элодина озарилось улыбкой, и он гостеприимно похлопал по каменному парапету, предлагая мне сесть рядом.