Страна городов

Щекин Дмитрий Альбертович

Вечером, разумеется, был разожжен костер, в который бросили дар Великому духу охоты, что бы он был благосклонен к Людям Великого Медведя. Даром были старые шкуры, которые уже не укрывали от тепла, оружие, не поддающееся заострению — топоры со сточенной кромкой и расшатавшиеся в креплениях, щедро лился в глотки напиток вызова духов — настой грибов и лишайников, плясал вокруг костра колдун племени с рогами лося на голове, украшенной и медвежьей маской, вопили и притоптывали в такт охотники. По кругу, все убыстряя темп, поскакали все члены племени, допущенные к ритуалу — как опытные, так и те, кто впервые к нему допущен. Вопли слились в многоголосый гул, в котором не различалось отдельных слов. Участники действа бросали копья в центр, где искусно глиной на утоптанной земле были изображены объемные силуэты бегущего бизона, прыгающих сайгаков, оленей и даже Владык — шерстистых мамонтов

и носорогов. Бросив копье, участники шустро подбегали к стене, на которой были углем начерчены головы извечных врагов охоты — саблезуба, — отнимающего добычу и прогоняющего охотника от добычи, волка и шакала — крадущих добычу, и конечно, сороки — предателя, предупреждающего жертву о приближении. Достав из-под прикрывающих тело драных шкур мужское хозяйство, они щедро омывали стену, стараясь смыть изображения — поверье гласило, что если за время ритуала изображения смыть, то этим нюх у изображенных, а так же слух и другие чувства, отобьёт напрочь, следовательно, помешать делу охоты они не смогут.

— Не, ты скажи мне, Костик, какую они траву курят, что так с ума сходят, — недоуменно спрашивал надежно укрывшегося главу нашей охотничьей тройки Костю Тормасова Сергей Степин, вон, всю скалу под нами уделали, аж до нас вонь доходит!

— Тсссс. Не курят. Они мухоморы квасят, а потом пьют, вишь туеса берестяные стоят у костра на почетном месте, — пояснил любопытному Игорь Терехов, третий член маленького отряда.

— Отлить им туда, что бы вкуса добавить… мечтательно протянул Сережка.

— Уже, — лаконично отрезал Костя. Мне этот, Падла — шаман рассказывал рецепт, и причаститься предлагал в обмен на наш чай Елкиной заварки, который пахнет вкусно, его иногда на ужин дают, тот, что с эликсиром от тиса. Они эту дрянь на собственной моче и настаивают. Фуууу… Бе…

— Ну, братан, ты конечно и того, причастился?

— Дурак ты, право — от того напитка богов разит как от свежей медвежьей кучи, сразу ясно, чё за продукт!

— А я думал — навернул кружечку…

— Я вот тебя счас наверну, чем ни будь, что бы тишину не нарушал в дозоре…

— Ну что, потихоньку отползаем, заметаем следы, и в лагерь, предупредим наших? Эти делавары кажись, «монгольскую охоту» затеяли…

— А че за охота такая? — опять встрял Сережка.

— Сейчас не время, учитель как-то рассказывал, побежим домой — расскажу по дороге.

И дозор шустро подхватился с наблюдательного пункта на вершине гольца, с которого вот уж три часа наблюдал за представлением. По дороге Костя просветил товарищей, что «монгольская охота» — это большая загонная охота, в которой участвовало по нескольку родов Золотой орды, загоняя в ловушку на местности или к обрыву множество животных. Таким образом, монголы делали запасы на зиму, или для похода. Но — при этом обрабатывались все добытые животные. Можно вспомнить и Большую охоту у северных индейских племен — до девятнадцатого века таким источником питания для племен Великих прерий были миллионные стада бизонов. Наши предки так же не брезговали этим способом добычи пропитания, но воспользоваться могли лишь малой частью добытого, так как объем добычи значительно превосходил возможности хранения, особенно летом.

— А тебе, оболтус, завершил он повествование, обращаясь к Сергею, надо не спать на уроках, как в последний раз, а слушать. Дмитрий Сергеич как раз и рассказывал на занятиях, когда ты дрых бессовестно.

— Так я с наряда был.

— А другие на службу не ходят, можно подумать!

Прихватив на полудороге две тушки добытых косуль, подвешенных на ветках, члены тройки через час экономного бега стояли передо мною, с докладом.

Я задумался. С одной стороны — запасов животного мира хватит еще не на одну тысячу лет такого существования. С другой — мы и в поселке к окружающей нас природе относились по возможности бережно, не хватая куска, больше которого не проглотить, и окружающие племена старались перевести к менее варварскому отношению к земле и ее запасам. Всех, конечно не переделаешь, но попробовать надо. Опять же — племена, которые на сегодняшнем этапе развития человечества, практиковали подобный образ жизни, как назвал его на занятиях Сева Стоков — «хорьковый», по примеру хорька, который попадая в курятник душит птицы столько, сколько никогда не сможет за раз сожрать, — исторически обречены. Как знать — помимо прочих и такая причина могла свести со сцены питекантропа и неандертальца, как знать! Перебили, к примеру, в местах обитания мамонта, а до других мет не успели переместиться, а там в других местах к мамонтам добавились другие хищники, да и неандерталец подоспел — вот и нет питекантропа, наступила ему….по… Гм. Понятно что

наступила полная задница, в которую затем и неандерталец отправился, уже с помощью племен кроманьонцев, ревниво оберегающих свои охотугодья. Имел значение и факт того, что подобные полукочевые племена вероятно, оставались до весны у мест удачной охоты. С учетом малого расстояния — два часа экономичного бега по лесу — подобные соседушки ни мне, ни моим воспитанникам абсолютно не были нужны. Эту свору можно было бы еще потерпеть, если превратить их в союзников, или, чего греха таить — запугав так, что бы мысли о возможности нападения не было, а постепенно — перевербовав молодое поколение в наших уже сознательных союзников. Прикинув варианты, созвал малый Совет.

— Итак, господа хорошие, товарищи дорогие. Не успели проводить Падре со товарищи, к нам снова приехал ревизор. Константин. Доложи совету результаты разведки.

— Что там докладывать. Примерно в десяти-двенадцати километрах расположилась первобытная орда, в количестве до тридцати немытых рыл. Точней посчитать не мог — мельтешили, как муравьи. Место — недалеко от тропы сезонной миграции. Облюбовали себе овраг, раскопали и оформили в громадную ловчую яму. Не видел бы своими глазами — не поверил бы, что за день можно такое спроворить каменными орудиями. Мы землянку и то три дня рыли, так у нас и лопата железная была. Готовятся к охоте. По моим прикидкам — пойдут примерно завтра. Если охота будет удачной — разгонят всю дичь в округе на той стороне на всю зиму, так как останутся там зимовать. Животные сойдут с сезонных путей миграции, и коллективная охота с племенем Мамонта и Кремня, которую мы назначили на конец месяца — накроется медным тазиком, что так хорошо наловчились делать последнее время наши гномы.

— Не тазики! Шлемы, чтобы предохранять ваши же дурные головы в бою, — раздался возмущенный вопль Дока.

— О шлемах и тазиках речи сейчас не идет, а ты Тормасов, выбирай выражения, — раздался голос Эльвиры.

— Поупражняешься в ослоумии в свободное время. Продолжай, будь любезен.

— Да я че, все сказал вроде.

— Значит так. Автономов — по тревоге всю стражу — к главным воротам. Поднять взрослых девушек, вооружить арбалетами, отправить на случай ночного нападения сменить посты ночных стражников. Эльвира Викторовна, с нашим отходом — обойдете посты еще раз, проверьте прожектора и стационарные арбалеты. Возможно, эти «монголы» запустили по окрестностям разведчиков, и им захочется с дубинами проверить нашу бдительность. Федор, оставь резерв ополчения, гномов и мамонтят парочку человек. Остальным — поставлю задачу на том берегу. Построение через пять минут, на этом же месте. Лично проверю подготовку каждого. Не забыть одеть парки и волчьи телогрейки, варежками не гнушаться — перед боем скинете. Исполнять.

Федор, раздавая поручения и подгоняя не успевающих, думал: «Ну вот, что значит — кадровый военный. Мне наверно, не стать таким никогда. В обычное время — ну, как добрый дядя, папуля для всех, где-то поругает, где-то поправит, где-то посмеется вместе… все время — а вы как думаете, а что решим… а в такие вот моменты — бр… и мысли не появляется, типа, приколоться… и в глазах — льдины с айсберг величиной! Такому попробуй, не подчинись… и не страх — а общая какая то готовность выполнить приказ любой ценой появляется… А вообще — гля, как парни стараются — не зря каждый день до седьмого пота!»

— Бивень!!! Проглотище, ты куда мясо потянул? Команда была жратву с собой тягать? Где твои стрелы? Что ты мне тычешь свои лучные? Где болты к тяжелому арбалету? Ты ответственным назначен, вторым номером, к Степину, он че, в зубах все потащит? Где ваш третий номер? Степа, я ваш расчет заставлю вторую пристань строить внеочередные наряды вашей второй жизнью станут, сколько раз говорить? Ты командир расчета или почему? Почему я должен за твоими рас…. Следить?

Таким образом, где отчаянно ругаясь, где придавая ускорение зазевавшимся легким пинком в филейные части организма, одновременно размышляя о том, каким должен быть настоящий офицер, наш главком Стражи быстро построил отобранных подчиненных в строй у ворот городка.

— Ребята. Рассусоливать не буду. Разведка заметила посторонних в наших охотничьих угодьях. Племя полукочевое, может быть агрессивным. Вы все давно знаете, кто и что должен делать. Наша задача минимум прогнать захватчиков, максимум — попытаться нейтрализовать. Жертвы нежелательны, но если ничего нельзя сделать — пусть лучше они, и что бы не ушел ни один. Иначе каждого куста придется бояться всю зиму и лето, пока они не уйдут. А если почувствуют слабость — то они чего доброго поселятся здесь, и убегать придется нам. Я этого с вашей помощью не допущу. Я сказал все. Вопросы? Вопросов нет. По местам.