Страна грез

Райс Луанн

«Там». Для маленьких детей это странное слово. Сейдж помнила, как ее мама все время говорила так: «Мы скоро будем там».

И дело было не в том, что она имела в виду, а в том, как Сейдж понимала это слово. Ни разу с тех пор, как ей исполнилось четыре, не было такого момента, когда бы Сейдж при слове «там» не надеялась, что это будет означать «ранчо». Вместе с мамой они могли направляться в магазин, в аквариум, на пристань, к тете Хэтуэй, но если ее мать говорила «мы скоро там будем», мозг Сейдж переключался в странный режим и она начинала думать или по крайней мере надеяться, что ее мама имеет в виду ранчо.

«Там», —

думала Сейдж. Ее обогнал грузовичок, и она увидела, как водитель посмотрел в зеркало заднего вида. Он притормозил, поехав чуть медленнее. Сейдж выпрямилась, и в желудке у нее похолодело. А что, если он вернется? Она была одна в поле, неизвестно где, и хорошо знала, что надо опасаться незнакомцев, предлагающих тебя подбросить.

К тому же Сейдж уже почти обессилела. Скоро начнет смеркаться, а она даже не знает, где собирается провести эту ночь. И потом, похоже, собирается дождь.

Стоп-сигналы грузовика погасли, когда водитель снова прибавил газу. Сейдж долго смотрела ему вслед, пока он не стал размером с муху.

Ветер задул сильнее, бросая пыль в глаза. Сейдж заметила в поле тракторы, которые своими большими желтыми глазами смотрели, как она проезжает мимо. Сейдж подумала о том, что здесь, наверное, должны охотиться совы, и от этой мысли по спине у нее побежали мурашки. Это было самым страшным кошмаром ее детства. Она представляла, как большая сова хватает Джейка и относит его в дупло, а потом разрывает на части, как белку.

— Мы скоро уже приедем, — произнесла Сейдж, обращаясь к малышу, чтобы он знал, что они в безопасности и скоро будут отдыхать. — Я обещаю.

Дорога шла ровно, никуда не сворачивала, и вокруг не было никаких холмов. Впереди Сейдж заметила два дома и два амбара с красными крышами. Рядом с первым домом у фонарного столба стоял трехколесный мотоцикл. Аккуратно подстриженная живая изгородь обозначала двор, на котором в окружении хризантем возвышался флагшток с развевающимся американским флагом. Тетя Хэтуэй любила флаг и всегда вешала его на белое крыльцо своего магазинчика.

И на ранчо тоже был флаг. За все эти годы Сейдж успела забыть об этом. Но теперь, в этот самый момент, она вспомнила, как дед катал ее у себя на плечах и позволял Джейку тянуть за веревку, которая поднимала флаг вверх по высокому белому столбу. Остановив велосипед, Сейдж сделала глубокий вдох. Она подумала о том, чтобы подойти прямо к парадной двери и попроситься на ночлег.

«И через секунду они вызовут полицию».

Вместо этого Сейдж направила велосипед к амбару. Она внимательно наблюдала за окнами дома, чтобы убедиться, что никто ее не заметил. Наступала ночь, и небо начинало темнеть. Приоткрыв тяжелую дверь в полумрак амбара, Сейдж подумала о Силвер-Бэй, о полумраке ее дома, соснового леса, винограда на стенах. После того как она стала встречаться с Беном, Сейдж много раз пробиралась к себе в дом под покровом темноты. И не раз она испытывала приятное чувство теплоты, зная, что ее мать находится внизу, в холле.

И вот она в Айове, прячется в амбаре; ей холодно и одиноко; она скрывается, как преступник. Прислонив велосипед к старому и ржавому трактору, Сейдж огляделась. Свет еще пробивался сквозь щели в стенах. Вдруг рядом с ней фыркнула лошадь, и Сейдж подскочила на месте.

Это был пони, маленький и косматый. Он тряхнул головой, когда Сейдж приблизилась. На низкой полке она увидела

кучку яблок и моркови и с жадностью съела несколько штук. Пони заржал, когда Сейдж скормила ему яблоко. Она смертельно устала и хотела улечься прямо в стойле пони, прижаться к нему и почувствовать тепло живого создания. Надеясь подружиться, Сейдж скормила ему еще одно яблоко. Пони лягнулся. Копытом он задел стойло, и звук получился таким громким, что весь амбар отозвался эхом. Сейдж отпрыгнула. В ее глазах заблестели слезы. Она почувствовала себя отверженной, ненужной даже этому сивому пони. Сейдж заметила, что уши животного плоские, а это плохой знак. Она помнила кое-что о лошадях с детства. Отец каждый день брал ее с собой на прогулку верхом, пока ей не исполнилось четыре года. Тогда он позволил ей самой сидеть в седле и держать поводья. У нее с детства была сноровка в обращении с лошадьми, так он говорил ей. И Сейдж все это помнила.

Пони смотрел, как она забралась по узкой лестнице на сеновал. Там было темно, но гораздо теплее, чем внизу, как будто сено подогревалось само собой. Сейдж слишком устала, чтобы искать еще еды, и легла, накрывшись сеном, словно одеялом; свернувшись калачиком, обняла свой живот.

— Теперь мы в безопасности, — прошептала она. — Мы еще не там, но ночью будем спать спокойно.

Сейдж услышала, как по дороге проехал грузовик. Ночная птица подала голос. Где-то высоко в небе послышался звук пролетающего авиалайнера, и Сейдж стало интересно, куда он направляется, на восток или на запад. Она представила лица матери и отца. Малышу внутри нее было тепло и уютно. На сеновале стало совсем темно. Пусть они еще не там, зато — здесь. Сейдж уснула.

* * *

Дэвид Крэйн любил свою машину, потому что она возила его. Он нажал на газ и помчался на восток. Машина была очень старой, с дырами от ржавчины на кузове. В салоне было то, что когда-то называлось его внутренней отделкой. Пружины торчали сквозь порванную обшивку сидений, а вата и поролон сыпались прямо на пол. Внутри машина пахла мокрым мехом.

Животные были повсюду. Они широко открытыми глазами внимательно наблюдали за ним в темноте. И в этих глазах отражались круги желтого цвета, огни фар его машины.

Направляясь на запад, через Черные холмы Вайоминга, Дэвид приблизился к границе штата Небраска. Он остановился в нерешительности и открыл окно, чтобы послушать ветер. Здесь желтые сосны были темными и массивными, а их кроны шептали ему, в какую сторону надо направляться. «Поверни налево, на шоссе, жми на газ», — слышалось Дэвиду.

Он получал направления своего пути от природы: от солнца, луны, ветра. Природа говорила с ним, словно мать. Он получал знаки, которые не мог истолковать, и следовал им, не задавая много вопросов. И эти знаки всегда вели его к животным, к созданиям, которым требовалась помощь.

Одна из собак залаяла, и Дэвид решил, что настало время всем немного прогуляться.

— Хотите на улицу? — спросил он.

Две собаки заскулили в ответ.

Бросив взгляд в зеркало дальнего вида, Дэвид увидел большую машину с цистерной. Он затормозил у обочины, пропустив ее, а затем открыл заднюю дверь, чтобы выпустить собак. Они поплелись к деревьям без всякой радости от ощущения свободы, обыкновенно свойственной собакам. Делая свои дела, они тем не менее очень внимательно следили за своим хозяином.