Страна игроков

Жагель Иван

Родился и вырос Алексей в крупном областном городе на Волге. К тому времени, когда он поступил в институт, лучшим способом для молодого человека проявить себя было участие в студенческих строительных отрядах. В ответ на призыв партии помочь сельскому хозяйству страны молодежные бригады в массовом порядке стали выезжать во время летних каникул в колхозы и совхозы. Это был типичный коммунистический подход в решении экономических проблем - брать количеством, а не качеством.

Большаков никогда не верил, что таким образом можно помочь селу, но абсолютно точно знал: так можно помочь себе, и вскоре он возглавил

один из стройотрядов своего института. Через год он уже руководил штабом стройотрядовского движения при обкоме комсомола, а еще через два года оказался в ЦК ВЛКСМ и окончательно переехал в столицу. Здесь он буквально за несколько месяцев прослыл одним из самых стойких идейных бойцов молодежного резерва партии.

Когда началась горбачевская перестройка и пошли первые робкие разговоры о том, что России надо перенимать все лучшее на Западе, Большаков опять же одним из первых занялся созданием в различных институтах Москвы видеоклубов, где показывали крутые американские боевики и "клубничку". В те годы видеомагнитофоны были еще большой редкостью, и видеоклубы всегда были до отказа забиты студентами, что приносило солидный доход.

А когда видеоаппаратура стала доступной каждому, Алексей переключился на организацию дискоклубов. С присущей ему энергией он доказывал, что молодежные организации не должны стоять в стороне от сексуального воспитания подрастающего поколения и что от ханжества в этом вопросе надо решительно избавляться. Так что уже вскоре в подконтрольных ему клубах по вечерам стриптизили девчонки.

Но потом стало очевидно, что в страну не просто допущены отдельные элементы западной культуры и рыночной экономики, а в России окончательно рушится существовавший в течение семидесяти лет коммунистический строй, погребая под своими руинами все прежние властные структуры, в том числе и комсомольские молодежные организации. И Большаков срочно переключился на строительство Союза молодых российских предпринимателей, который позволял ему опять быть на плаву.

В этом своем бесконечном стремлении вперед он напоминал человека, перебегающего реку во время ледохода: только-только начинает опасно крениться под ним льдина, как он уже перепрыгивает на другую. И если какое-то из начинаний Большакова не приносило быстрого успеха, то он тоже терял к нему интерес и переключался на что-то другое. Так получилось и с Институтом рынка.

Хотя Алексей по-прежнему без разговоров утверждал и оплачивал все расходы, представляемые в конце каждой недели Ребровым, однако он все реже интересовался, сколько людей приходит на пресс-конференции и как часто о Союзе молодых российских предпринимателей пишут в средствах массовой информации. А подборки газетных вырезок с упоминанием Института рынка он вообще перестал просматривать.

Теперь Реброву приходилось подолгу просиживать в приемной Большакова, чтобы получить доступ к телу начальника и решить какой-нибудь пустяковый вопрос. Он пропускал перед собой вереницу директоров различных предприятий, приезжавших со всех концов страны лично познакомиться с президентом союза и узнать, насколько им может быть полезна эта структура.

Правда, у Большакова в союзе был заместитель: высокий чернявый парень в тяжелых роговых очках, фамилию которого Виктор никак не мог запомнить то ли Мохов, то ли Лохов, но он никаких принципиальных или

финансовых вопросов не решал. Все было сосредоточено в руках Алексея. Фактически он был воплощением целой организации.

Виктор чувствовал, что скоро их шарашка будет закрыта, и стал даже строить планы на будущее. Но вот однажды глава Союза молодых российских предпринимателей сам позвонил ему в редакцию поздно вечером.

В тот день Ребров засиделся на работе, дописывая какую-то статью. Ему не хотелось идти домой, так как Лиза опять стала доставать его телефонными звонками, требуя скорее освободить квартиру: теперь она собиралась срочно ее продавать. И когда зазвонил телефон в редакции, он подумал, что Лиза нашла его и здесь.

Но это оказался Большаков. Даже не поздоровавшись и не спрашивая, занят Ребров или нет, Алексей потребовал, чтобы он немедленно приехал в союз.

– У тебя что-то срочное?
– попытался отвертеться Виктор.

– Да! Приезжай немедленно!
– В голосе Большакова послышались какие-то необычные ноты.

4

В Москве уже стояла глубокая осень, с темными промозглыми вечерами, и когда Ребров шел через небольшой сквер к мрачному зданию химического института, он не заметил глубокую лужу и промочил ноги. Это испортило ему и так никудышное настроение.

Во всем здании окна светились только у вахтера на первом этаже и в комнатах Союза молодых российских предпринимателей, и Ребров подумал, что никогда не интересовался: женат Большаков или нет? Во всяком случае, тот ни разу не упоминал о своей супруге или детях при Викторе. Если Большаков и был на ком-нибудь по-настоящему женат, то только на собственной карьере.

В приемной президента союза сидел Левон. Он пил чай и безропотно ждал, когда освободится его хозяин. Как всегда, он был похож скорее на министра, случайно заглянувшего в комнату подчиненного, чем на помощника по всем вопросам, готового при необходимости сбегать за продуктами в магазин или прогреть для шефа сауну.

Когда Ребров зашел в кабинет Большакова, тот стоял у окна и смотрел в темноту ночи. На стук двери Алексей повернулся и быстро пошел навстречу Виктору. Было видно, что он крайне возбужден и ему не терпится немедленно что-то говорить, делать.

– Есть новость!
– сказал он.
– Приятная.

Они присели у окна. Ребров еще раньше заметил, что с текущими проблемами глава союза обычно расправлялся за своим рабочим столом. Но вопросы серьезные, стратегические любил обсуждать здесь, в мягких креслах.

Несколько секунд Большаков сосредоточенно массировал переносицу, очевидно снимая накопившуюся за день усталость и размышляя, с чего бы начать, а потом почти скороговоркой выпалил:

– Полтора часа назад мне позвонили из аппарата правительства!
– и замер, наблюдая за произведенным эффектом.

Виктор удивленно поднял брови.

– Через два дня премьер хочет провести что-то вроде совещания с представителями российских деловых кругов, - продолжал Большаков, убедившись, что его сообщение оценено по достоинству.
– Всего на этой встрече будет человек десять-двенадцать: банкиры, руководители крупных компаний... В том числе приглашают и меня - и как президента предпринимательского союза, и как главу Института рынка.

– А цель? Зачем премьеру все это надо?
– спросил Ребров.