Страна игроков
Шрифт:
Публика подобралась солидная, все больше представители по-настоящему крупных фирм. Но все вместе итальянцы были похожи на рыночных торговцев, одетых в дорогие костюмы и модные галстуки. Проявлялся южный темперамент: они говорили очень громко, но главное - одновременно. Поэтому конференц-зал бизнес-центра в самом сердце Москвы стал похож на рынок где-нибудь в Неаполе, каким его показывали в фильмах великих итальянских неореалистов. Казалось, эмоции у этих людей преобладают над разумом, и было непонятно, как с такой манерой поведения можно проворачивать большие, серьезные дела.
Но все встало на свои
Реакция на эту публикацию была немедленной и зубодробительной. Семипалатинский впал в состояние трудно контролируемой ярости. Суть его претензий передал Виктору Стрельник, который по-прежнему исполнял обязанности редактора отдела экономики и ходил теперь на все утренние планерки.
Вернувшись с очередной из них, Игорь тяжело сел за стол, словно только что получил известие о безвременной кончине всех своих родных и близких, и трагически выдохнул:
– Ну и ляпнули мы с тобой!
– Что случилось?!
– спросил Виктор, встревоженный мрачным видом своего друга, а теперь еще и начальника.
– Как же у меня выскочило из головы, что Семипалатинский ведет переговоры о приватизации здания редакции?!
– сокрушенно взмахнул руками Стрельник.
– Ну и что из этого?!
– еще больше озадачился Ребров.
– Как это - что?! В статье об этих итальянских бизнесменах ты долбишь московские власти. А под ними ходит Москомимущество. Понимаешь?! Достаточно одного звонка из мэрии в комитет - и вопрос о приватизации нашего здания зависнет на неопределенный срок. За то, что я пропустил этот материал, главный вставил мне на планерке большую дыню!
Ребров саркастически ухмыльнулся:
– Неплохо! Наш великий демократ за жирный кусок собственности готов лизать задницу властям!
– Неужели ты не понимаешь: пытаясь приватизировать это здание в центре Москвы, Семипалатинский отстаивает интересы всей редакции, и твои в том числе!
– возмутился Игорь.
– Ты знаешь, я как-то не уверен, что мне придется всей этой недвижимостью долго пользоваться - слишком уж легко вышвыривают у нас людей на улицу. Зато фигура Семипалатинского представляется незыблемой. Удивительная вещь, - зло прищурился Виктор, - насколько я знаю, еще на заре перестройки наш прогрессивно настроенный коллектив избрал его главным редактором вместо прежнего - прожженного коммуниста - именно для защиты демократических ценностей в газете. А сейчас Семипалатинский как-то незаметно стал диктатором...
– Я не собираюсь идеализировать нашего главного, - перебил Игорь, все мы люди и у каждого есть свои недостатки. Но думаю,
– повысил он голос, увидев, что Виктор пытается что-то возразить.
– Как исполняющий обязанности редактора отдела, я запрещаю тебе в ближайшее время долбить московское... да и федеральное правительство, - перестраховался он.
– Во всяком случае, до тех пор, пока не закончится вся эта катавасия с приватизацией.
Но буквально через день Семипалатинский вновь накинулся на Реброва. И их взаимная неприязнь достигла таких масштабов, что уход Виктора из газеты стал неизбежен. А поводом для очередного конфликта послужил банальный грипп, который подхватил... министр финансов.
6
Как это всегда бывает в Москве зимой, в середине января по городу гулял грипп. И главный финансист страны, словно какой-нибудь обыкновенный бухгалтер в затертых черных нарукавниках, который ездит на работу не в персональном автомобиле, а в переполненном по утрам метро, где все тебе стараются дышать именно в лицо, подцепил злосчастный вирус.
Он не появлялся на работе несколько дней, была даже отменена его заранее объявленная пресс-конференция, и одна из популярных московских газет склепала хилую сенсацию: якобы министр целую неделю скрывается на даче вовсе не из-за болезни, а так как уже решен вопрос о снятии его с должности. Теперь, мол, идет отчаянная закулисная борьба вокруг кандидатуры преемника на один из ключевых постов в правительстве.
По законам жанра автор статьи ссылался на достоверные, но конфиденциальные источники. Кроме того, он с нескрываемой издевкой обращал внимание читателей на тот факт, что предыдущий глава Минфина перед снятием с должности также неделю просидел на даче с якобы простудой. Это был один из тех блестящих аргументов, который ничего не доказывал, но который невозможно было опровергнуть: и в самом деле, предшественник нынешнего министра перед уходом тоже болел.
На следующий день редакции всех газет, раздосадованные тем, что упустили такое очевидное совпадение с болезнями министров, бросились наверстывать упущенное. Причем отставку крупного чиновника изображали как уже свершившийся факт. Появились и многочисленные комментарии специалистов: с одной стороны, они объясняли причины, повлиявшие на перестановки в правительстве, а с другой - делали самые смелые прогнозы.
Короче говоря, в обычно скудное на события начало года, когда быстро привыкшие к горнолыжным курортам российские предприниматели и депутаты еще не все вернулись из Австрии, Швейцарии и Франции, в средствах массовой информации был поднят приличный шум. И "Народная трибуна" не осталась в стороне.
В самый разгар скандала Реброва вызвали в секретариат газеты, где кипела работа над очередным номером. Как обычно по утрам, там было накурено и многолюдно - словно в сторожке лесника перед началом коллективной охоты. Главный редактор "Трибуны" сидел во главе длинного стола, на котором, как штабные карты, были разбросаны макеты газетных полос и гранки материалов, предлагаемых редакторами отделов в номер.
Семипалатинский оторвался от чтения какой-то статьи, посмотрел на Виктора поверх очков и с нескрываемой неприязнью спросил: