Страна игроков
Шрифт:
Щеки, шею, уши Семипалатинского залила краска. Не поднимая головы и не отрывая глаз от лежавших на его столе бумаг, он тихо сказал:
– Вон!
Собирал вещи Ребров под укоризненным взглядом Игоря. Их оказалось не так много: блокнот с номерами телефонов, англо-русский словарь, несколько папок с документами по тем материалам, которые он писал.
– И чего ты добился?
– спросил Игорь.
– Пожалуйста, не надо читать мне нотации! Сегодня почему-то все только этим и занимаются.
– Хорошо. Однако если ты человек объективный, то должен согласиться,
– Подставляю?!
– замер Виктор со стопкой бумаг в руках.
– Согласись, что наш главный - заметная фигура не только в журналистике, но и вообще в политических кругах страны. И для его авторитета особенно болезненным является каждый промах газеты.
– Знаешь, ты скоро уже не будешь исполняющим обязанности редактора, сказал Ребров.
– Почему?
– недоуменно нахмурился Игорь.
– Потому, что ты станешь редактором отдела!
– Хлопнув дверью, Виктор вышел из комнаты.
Самой неожиданной оказалась реакция на публикацию интервью с министром финансов у Алексея Большакова, который все больше и больше погружался в свою предвыборную кампанию. Узнав об уходе Реброва из газеты и о причинах этого, предводитель юных буржуев почесал уже начинавшую обозначаться у него лысину и поинтересовался, нельзя ли как-то использовать знакомство Виктора с министром.
– Как ты это себе представляешь?
– съехидничал Ребров.
– Попросить министра финансов включить расходы на твою предвыборную кампанию в государственный бюджет?
– Ты думаешь, это возможно?
– поинтересовался обычно не страдавший отсутствием чувства юмора Большаков.
Глава XVII
СУДЬБА - НЕ ВЫДУМКА АСТРОЛОГОВ
1
Ребров сидел в приемной Союза молодых российских предпринимателей, пил чай, приготовленный пышногрудой секретаршей Люсей, и болтал о всяких пустяках с приторно услужливым Левоном. Виктор явился по вызову начальства, но в кабинет Большакова уже успел кто-то заскочить, и теперь он дожидался своей очереди. Да и торопиться было особенно некуда: с тех пор, как он ушел из "Народной трибуны" и избавился от необходимости бегать по пресс-конференциям, каждый день писать что-то в газету, времени у него было навалом.
В отличие от других - больших и маленьких - комнат в этом здании, где люди порой терпели друг друга лишь по служебной необходимости, в приемной царила волшебная атмосфера любви и обожания. Здесь на глазах у всех разворачивался восхитительный служебный роман между Люсей и Левоном - такой же замысловатый и непредсказуемый, как в телевизионных сериалах.
Возможно, вне работы у каждого из них существовала совсем другая жизнь и даже другие семьи, но никакие события за пределами приемной не способны были вторгнуться в их нежные отношения. Причем Люся играла в этой мыльной опере роль светской львицы, очарованной своим поклонником, но все еще не решившейся ему уступить. Левон же изображал верного рыцаря, совершающего множество подвигов во имя любви - начиная от покупки в соседнем магазине всяких канцелярских мелочей
В первые недели работы в союзе Виктора немного раздражал этот, всегда одевавшийся с иголочки, подобострастный брюнет. Но потом он понял, что помощник Большакова по всем вопросам обладает и острым умом, и чувством юмора. Ну а что касается безмерной услужливости Левона, то она была сродни бурному проявлению чувств подобранной на помойке дворняги, которая, как правило, гораздо умнее породистых, с длинной родословной собак, но вынуждена лебезить перед хозяином, притворяться глуповатой простушкой, лишь бы ее не выгнали на улицу.
В союзе всем было хорошо известно, что Левон несколько лет назад приехал с Кавказа, где постоянно происходили военные конфликты и не было никакой работы. В столице он жил на полулегальном положении, снимал однокомнатную квартирку в подмосковных Мытищах и содержал семью где-то в Армении.
У него больше, чем у кого бы то ни было, имелось поводов для плохого настроения, нервных стрессов и грубости, но он никогда не позволял себе ничего подобного или просто не мог этого позволить. Левон с благодарностью принимал любой подарок судьбы и терпеливо ждал, когда она преподнесет ему деньги, собственный дом и любовь секретарши Люси.
Однако именно потому, что он не имел ни дома, ни денег, ни престижной машины, внести окончательный перелом в свой служебный роман, добиться благосклонности симпатичной секретарши у него почти не было шансов. Хотя, с другой стороны, самоотверженные ухаживания Левона не могли оставить ее равнодушной, и она флиртовала с ним весь рабочий день.
Впрочем, как настоящая женщина, Люся напропалую кокетничала и с другими мужчинами. Даже Реброву, не по своей воле засевшему в приемной, она из чисто спортивного интереса продемонстрировала весь набор своих смертельных штучек.
Заваривая чай, доставая из шкафчика чашки, сахар, печенье, Люся несколько раз выставляла на всеобщее обозрение свою туго обтянутую тонкой черной юбкой аккуратную попку, идеальность форм которой можно было проверять хоть циркулем, хоть специальными лекалами. Зная свои "сильные стороны", она даже зимой носила кофточки с глубоким вырезом, и Виктору несколько раз была предоставлена возможность заглянуть туда, где скрывалось нечто ослепительно белоснежное, душистое, пышное, похожее на сахарную вату, продающуюся у входа в Московский зоопарк.
– Никто не может заварить чай так, как это делает наша Люсенька, словно признаваясь в любви, сказал Левон.
Этот комплимент помощника по всем вопросам, вынашивавшего тайные сексуальные планы, Люся приняла за чистую монету, хотя чай был в пакетиках и особого мастерства для его приготовления не требовалось. С томной улыбкой она уселась за свой стол и стала по телефону отшивать очередного дозвонившегося до союза периферийного предпринимателя.
– Я смотрю, работа у вас здесь - на износ, - фальшиво посочувствовал Ребров, помешивая чай.