Страна надежды
Шрифт:
То здесь, то там мелькали в толпе тележки продавцов лимонада, а все, без исключения, таверны и рестораны предлагали посетителям мороженое.
С моря долетал лёгкий бриз, принося с собой запах дальних стран, соли, смолы и рыбы. Даже отсюда виднелись мачты кораблей в порту. Их было столько, что казалось, будто на море вырос лес.
Над Бонбриджем кружились чайки. С пронзительными криками они ныряли в воду, чтобы вынырнуть с блестящей рыбёшкой в клюве. Доставалось от птиц и зазевавшимся рыбакам, вовремя не убравшим улов. Стоило отвернуться, как ушлые чайки камнем падали
Июль — макушка лета и конец учебного года. Все экзамены сданы, только должники маялись в библиотеке, где было душно, несмотря на открытые нараспашку окна. Мериам счастливо избежала их участи, четыре дня назад закрыв сессию, и официально перешла на четвёртый курс. Сдала всё сама, наотрез отказавшись от помощи мужа.
Мериам заглянула на почту и опустила в ящик письмо родителям. Оно дойдёт быстро, уже послезавтра прочитают. А через три дня они с Тревеусом уедут в тот самый домик в горах на заслуженные летние каникулы. Профессор не входил в приёмную комиссию, поэтому мог спокойно отдыхать до десятых чисел сентября, то есть до первого дня занятий.
Бонбридж потихоньку наводняли абитуриенты. Мериам узнавала их по растерянным лицам и страху в глазах. Когда-то она приехала сюда такой же и точно так же, раскрыв рот, рассматривала шумные улицы, шарахалась от представителей иных рас, которых до этого не видела, и с уважением взирала на всех, носивших гордое звание мага. Или хотя бы ученика Ведической высшей школы.
У стражи тоже прибавилось работы: воры не сидели на месте и пополняли карманы за счёт приезжих.
Мериам выбросила опустевший кулёк и купила стакан лимонада: пить хотелось неимоверно. Продавец, очередной полукровка с ярко-рыжей шевелюрой, попытался приударить за «такой солнечной девушкой», но адептка, улыбнувшись, показала кольцо и добавила: у неё ещё и ошейник есть. Почему-то после упоминания о нём непрошенные кавалеры ретировались, даже те, в ком текла кровь оборотней. Недавно вот так, безо всякой магии, Мериам мирно рассталась с очередной подвыпившей компанией, караулившей девушек в проулке у «Бравого петуха».
Инесса, всё ещё работавшая подавальщицей, активно намекала, что Тревеусу Шардашу особенно рады в их заведении. Оно и понятно: перекинувшийся тёмный оборотень мог успокоить любого драчуна. Даже тролли, и те становились ниже травы, когда над ними зависало чудовище с алыми глазами.
Странно потом смотрелось, как Мериам вставала на цыпочки и гладила тварь из кошмаров по загривку или целовала в морду.
Адептка следила за тем, чтобы Шардаш в звериной ипостаси никого не тронул — он слушался только её.
Вчера и вовсе вышел конфуз.
Студенты либо разъехались, либо кутили в городе, поэтому профессор позволил себе немного порезвиться в облике зверя в парке. На свою беду мимо проходил директор и увидел странную картину: хрупкая веснушчатая адептка, смеясь, ловила хвост огромного белого зверя.
Селениум Крегс не сразу сообразил, что это развлекаются Шардаши, зато профессор учуял его и насторожился. Нет, нападать он не собирался, всего лишь проверить, кто нарушил их покой.
Если бы не Мериам,
С улыбкой вспоминая тот эпизод, Мериам не заметила, как дошла до низкого, чтобы хозяевам было удобно, порога мастера Гримма. Поправив попавшие за ворот платья волосы, адептка позвонила. Дверь тут же отворил один из сыновей хозяина, служивший приказчиком в лавке. Предыдущего, племянника мастера Гримма, невольно помогла уволить Мериам: не сошлись цифры в амбарной книге.
— О, Мирри! — радостно завопил гном и заключил адептку в могучие объятия.
Мериам не сопротивлялась: Шардаш уже привык, что от неё пахло всем семейством Гриммов, и не ревновал. Отучить гномов от привычки обниматься невозможно, а отказаться — оскорбить.
— Когда-нибудь ты мне кости сломаешь! — посетовала адептка и вошла внутрь. — Ну, как торговля?
— А, — махнул рукой Ронем, — какая тут торговля, когда лето! Так что работы немного, всего две книги.
С этими словами гном шмыгнул за прилавок и извлёк из-под него два толстых тома. Ещё и улыбнулся, будто и вправду работы кот наплакал.
Адептка присвистнула и подбоченилась:
— Это так, значит, торговля плохо идёт? Или вы каждую запись на десять строчек делаете?
— Так, это, заказ крупный был, закупили кое-чего впрок, — оправдывался Ронем. — Тебе чаю со льдом принести?
— Лучше яду, — честно призналась Мериам, засев за амбарные книги. — Тут работы на две недели, а у меня всего два дня.
Гном засопел и пристроился рядом, вызвавшись помочь. На вопрос, как же лавка, махнул рукой и позвал отца. Вот что всегда адептку поражало в гномах, так это их отношения. Причём, сугубо в деловой сфере. Другой отец бы послал сына куда подальше, сидел бы на кухне, пиво попивал, а мастер Гримм нет. Тут же ввалился в лавку, поздоровался с Мериам и засел на высоком табурете, гостей высматривать.
Ронем хорошо считал, а раз кто-то что-то делает хорошо, то пусть этим и занимается. В данном случае — помогает Мериам. Больше толку, значит, прибыли. А прибыль для гнома — всё. Лучше самому в лавке посидеть, чем медяка при подсчёте лишиться.
Часа через два, когда голова Мериам уже трещала от расчётов, дебетов и кредитов, матушка Гримм предложила отвлечься и немного посплетничать на кухне. Адептка согласилась, и Ронем остался в одиночестве бороться с собственным корявым почерком.
На кухне царила прохлада: гномы умели строить жилища так, чтобы не зависеть от капризов погоды.
Мериам провела рукой по вспотевшему лбу и нагнала немного воздуха за вырез платья. Она жалела, что нельзя снять нижнее бельё: в такую жару хочется ходить в одной короткой сорочке.
Матушка Гримм подсуетилась, поставила на стол две чашки, банку варенья и корзинку с нарезанным хлебом, разлила ледяной травяной чай. Завязался разговор. Как обычно, о жизни. Не купили ли ещё домик или квартиру? Как здоровье, своё и мужа? Куда на каникулы собираются? Тяжело ли учиться? Каково это, с оборотнем? И прочее, сугубо женское и неинтересное мужчинам.