Страна нигде
Шрифт:
Я посмотрел налево, направо.
– Красиво. Сухая осень. Только дорожки, боюсь, опять засыплет.
Один за другим защелкали, зажигаясь, фонари, хотя было еще довольно светло. Кто-то когда-то настроил их на довольно высокий уровень освещенности, и я не стал ничего менять.
– Ну, пойдем?
– сказал я, вставая и поднимая со скамейки коробку.
Когда я отнес коробку на склад, уже стемнело. Я наскоро ополоснулся и лег, намереваясь сразу уснуть, но вдруг со стороны коробки послышался негромкий голос феи:
– Андрей... можно поговорить?
Сон как рукой сняло. Фея не была любительницей попусту
– Да, говори. В чем дело? Что-то случилось?
На фоне окна мелькнул темный силуэт, фея опустилась мне на грудь, на край одеяла. Стояла и молчала, опустив голову, теребила подол пижамы, немного великоватой для нее.
– Что?
– спросил я почти испуганно.
– Андрей... тебе надо уехать обратно к людям.
Должно быть, мои глаза раскрылись очень широко, потому что фея торопливо добавила:
– То есть, я не хочу, чтоб ты уезжал! Но тебе обязательно надо.
– Я не понимаю... зачем? Разве нам плохо здесь?
– Мне - хорошо...
– И мне тоже. Не вижу никакой проблемы.
– А тебе плохо...
Я протянул руку, провел пальцем по ее волосам - мягкие, словно коснулся только что распушившейся почки вербы.
– Ну чего ты? Все в порядке же. Из-за чего ты волнуешься, скажи мне? Братья? Плевать я на них хотел, они сами боятся и прячутся. Еды хватает, электричество есть - не замерзнем.
– Тебе будет очень плохо без людей. Тебе ведь... не с кем даже будет поговорить.
– Ну как не с кем? С тобой.
Фея склонила голову, помолчала, затем произнесла:
– Помнишь, ты сегодня рассказывал про ту фею, из книжки? Что она была такая маленькая, что в ней помещалось только одно чувство, или доброе, или злое?
– Бета, ты что? Ты совсем не такая! Ты... ну, ты нормальная! Я имею в виду, ты все-таки как человек.
Она улыбнулась, замотала головой.
– Нет, что ты, я вовсе не как человек. Я лишь фея. А люди, они... настолько умные, что у меня просто дух захватывает. И даже не то, что они всякие такие вещи умеют делать, хотя это тоже... всё на острове, такие сложные вещи, я даже и представить не могу... твой этот 'нет-бук', ни одной фее такого не сделать...
– Что? Ерунда! Это ведь не за один день придумано, это... много поколений, ну, изобрести надо было все эти металлы, пластмассу, открыть электричество, научиться его использовать... понимаешь? На это не одна тысяча лет ушла.
– Да понимаю я... Ну, вот про это я и говорила. У вас, у людей, много поколений. Вы за это время, наверное, все изобретения изобрели, и все мысли, что только можно, передумали. А у меня - лишь моя мама. А у нее и мамы не было. Но вообще, изобретения ведь не главное... Я раньше не понимала, но вот теперь, когда с тобой живу, вижу - у вас, у людей, в голове словно целый мир. Вы придумываете истории, книги такие большие... феи не придумывают историй.
– Истории?
– усмехнулся я и удивился, как неприятно прозвучал в ночной тишине мой смех.
– о да, люди большие мастера рассказывать истории. Знаешь, мне иногда кажется, что весь наш мир делится на две части - реальную и в сказках. Какую книгу не открой - везде любовь до гроба и грудью на амбразуру. Попробуй что-нибудь похожее в реальности проделать - на тебя посмотрят как на идиота, скажут: 'Парень, ну ты чё, то книжка, а то реальная жизнь'. Мне случай запомнился... писатель есть
Я вздохнул, глядя на маленькую темную фигурку на моей груди. За спиной фигурки чуть вздрогнули крылья.
– Слушай, может просто я настолько тупой, а? Говорят, обычно это у людей бывает лет так в пятнадцать-семнадцать, 'подростковый идеализм, юношеский максимализм'. Все кажется, что тебя никто не понимает, что все вокруг продались, что ты не такой как все. Потом ничего так, проходит... А я, наверное, много от людей требую, да? Хочу, чтоб были людьми, а куда ни посмотришь - словно животные, на инстинктах - самосохранение, желание доминировать или наоборот, повторять за кумирами, поиск удовольствий. Но все при этом на словах - д'Артаньяны и Ромео. С кем мне там разговаривать? Эх. Словно сидят в песочнице дети, лепят тортик из песка и делают вид, что с его едят, подносят ко рту и говорят 'м-м-м, вкусно!'. И тут прихожу я и начинаю взаправду жрать этот песок. Вот только тортик - это ложь.
Бета села на край одеяла, поставив босые ноги мне на грудь, оперлась локтями на свои колени и наклонилась ко мне.
– Ты точно уверен в этом? Что люди такие? Просто... ты умнее, я спорить не буду, если ты уверен...
Мои эмоции успели выдохнуться и я, уже стесняясь этой вспышки, ответил:
– Да нет, не особо уверен. Все-таки себя ведь я таким не считаю. Ну, характер у меня конечно тоже не сахар, но вроде слово с делом не расходится. Я не притворяюсь кем-то другим. Вот расхвастался, а? Ну, я думаю, я ведь не один такой... нормальный. Или наоборот, ненормальный? Конечно, я бы не отказался найти другого такого нормального человека. Подружились бы. Но где найти? Не встречал пока. Мне здесь хорошо, на острове, с тобой.
– А Тигровая Лилия?
– спросила фея.
– А что Тигровая Лилия? Да я с ней как-то все по делу.
– Она... она хорошая? Тебе с ней интересно разговаривать?
– Ну ты и спросила... Тигровая Лилия - компьютер, операционная система, вернее, она совсем не человек, ты же видела - фиг поймешь куда свернет в следующий момент, у нее своя какая-то логика, я ее понять даже не пытаюсь. К чему ты клонишь?
– Я...
– Бета вздохнула.
– я тоже должна сказать. Тебе придется скоро быть без меня.
– Что?!
– я дернулся, фея соскользнула с одеяла и упала на колени мне на грудь, да так и осталась стоять.
– Бета, ты что, заболела что ли?
– Нет... просто феи зимой спят. Надо ложиться в постель и засыпать, а когда просыпаешься, уже весна.
– Э-э-э... как медведи, что ли?
– Какие медведи?
– Звери такие. они зимой ложатся спать и просыпаются только весной. Но они спят в сугробе, там совсем холодно, и они перед тем как спать едят много, а ты же... зачем тебе? Ты же теперь в гостинице, здесь тепло и еда у нас есть.