Страна Семи Трав(изд.1976)
Шрифт:
Однако зря обижался Кеюлькан на то, что его, сына охотника и будущего охотника, хотели использовать в качестве приманки. Приманкой была Птица Маук!
Географ вскарабкался на упавший камень и протянул факел вперед. Дальше тропа обрывалась.
Значит, и капища никакого нет?
И тут Петру Ариановичу по-настоящему стало страшно. Неужели он стоял на неправильном пути? Неужели гипотеза его о летающем ящере была неверна?
— Маук нет там,— сказал Кеюлькан вяло.— Хытындо держит ее при себе. Прячет в одежде за пазухой!..
3
Внук
Вначале географ думал, что юноша боится Хытындо, но выяснилось, что дело в другом.
— Духи могут ударить нас в спину,— сказал Кеюлькан, стуча зубами.
— Какие духи?
— Хытындо послала за мной духов. Она сказала: если не послушаюсь, духи разорвут меня.
А ведь он, Кеюлькан, осмелился ослушаться бабки, не выполнил ее приказания!
Незримые спутники чудились ему на каждом шагу.
Пальцы Кеюлькан судорожно сжимали лук. Что это там? Огромные раскачивающиеся рога изогнулись, преграждая путь.
Петр Арианович обернулся:
— Ты что, Кеюлькан?
— Вон там!
— Где Кеюлькан? Это туман! Кольца тумана! Да, вправду туман.
Но вот чуть подальше выдвигаются какие-то тени. Уши стоят торчком, шерсть вздыбилась. Похоже на призрачных собак!
Юноша старался успокоить себя. Ведь это только собаки, а он не боялся ни одной собаки на свете. Самых сварливых растаскивал во время драки. Просто хватал за шиворот и расшвыривал в разные стороны. Но то были живые собаки. Он умел обращаться с ними. А это мертвые собаки, души собак. Совершенно неизвестно было, как вести себя с ними.
— Камни, Кеюлькан! — успокоительно сказал Петр Арианович.— Верь мне, это только камни.
Но, поминутно оглядываясь и успокаивая Кеюлькана, Петр Арианович перестал смотреть под ноги. Споткнувшись, он упал и уронил факел на землю.
И тогда Кеюлькан совершил поступок, которым очень гордился впоследствии. Он прикрыл собой упавшего и стал с исступлением посылать стрелу за стрелой в туман, раскачивавшийся вокруг, скрывавший тысячи опасных призраков.
Потом он никогда не мог объяснить, что именно привиделось ему. Просто весь сказочный, потусторонний мир, о котором так много говорила Хытындо «детям солнца», обступил юношу и двинулся на него. Но он собрал всю свою отвагу и оборонялся от него с оружием в руках…
Уже на рассвете, иззябшие, мокрые, усталые, вернулись путники домой.
Нервы географа были напряжены. Он долго еще не мог заставить себя заснуть и, ворочаясь с боку на бок, вспоминал то глухой стук захлопывающейся пасти, то напряженную мальчишескую фигуру Кеюлькана, который, быстро выхватывая стрелы из колчана, висевшего за спиной, отстреливался от духов долины. Он стрелял в пустоту.
Быть может, в этом и была разгадка Маук? Быть может, у Маук даже не было скелета и она
Глава восьмая
„ОГНЕННЫЕ ВОРОТА"
1
После ночной вылазки в Долину Алых Скал Кеюлькан открыто порвал с Хытындо. Наутро он перетащил свой скарб в жилище Нырты и поселился там.
Шаманка могла кусать себе от злости пальцы, пинать ногами ни в чем не повинного Якагу, вопить и бесноваться сколько ей угодно.Люди переглядывались и покачивали головами. Однако же силен Тынкага, если даже родной внук Хытындо, которого та готовила в шаманы, отступился от нее! Но сам Петр Арианович, хотя и радовался этой своей маленькой победе, настроен был по-иному.
Тайна Маук не разгадана, и он бессилен что-либо предпринять. Непонятное существо по-прежнему держит в своих цепких когтях маленький народ «детей солнца», не выпуская его из гор.
А медлить больше было нельзя.
Все тревожнее отдавался в ушах Петра Ариановича мерный перезвон капель г самодельных водяных часах, которые стояли перед ним на столе. Время оазиса истекало.
Могучие подземные силы, давшие ему жизнь и поддерживавшие ее, шли на убыль.
Надолго ли еще хватит угля в «топках»? Этого Петр Арианович не мог сказать. Дыхание окружающих холодных пространств год от года становилось все более ощутимым. Целыми днями теперь ледяной, пронизывающий ветер кружился и плясал в долине, подминая под себя траву, пригоршнями срывая листья с деревьев.
Люди постепенно двигались вдоль котловины, перенося свои стоянки выше по реке. Позади, за спиной, ocтавался мертвый лес, высохшие, лишенные листвы и хвои деревья, поблекшая, почерневшая трава.
В пустоты, образовавшиеся на месте выгоревшего угля, проваливалась, оседала земля.
Обитатели котловины жили в тревожной обстановке обвалов, оползней, местных землетрясений. Пейзаж вокруг то и дело менялся. Однажды летом обвал перегородил реку и несколько чумов оказались в воде. В другой раз большой участок почвы с березовой рощей сполз с горы.
Оазис разрушался на глазах.
Так же неутешительны были наблюдения над фауной котловины.
Год от году все меньше гусей, куропаток, чаек прилетало сюда. Инстинкт не обманывал перелетных птиц. Они чувствовали: тут происходит что-то тревожное, опасное.
Покидали неблагополучные места и животные. Случалось, что даже Нырта возвращался домой без добычи, с пустыми руками.
Весной 1934 года Петр Арианович отметил в своем дневнике, что в котловине совершенно пропал заяц, а год спустя ему довелось наблюдать большое переселение пеструшек. Он удил рыбу с Кеюльканом и вдруг увидел странную процессию. Пеструшки шли по узкой закраине противоположного берега. Трудно было определить на глаз число, во всяком случае, их было не менее нескольких сотен.