Страна Семи Трав(изд.1976)
Шрифт:
Чем дальше подвигался Ветлугин, спускаясь в котловину, тем сильнее охватывало его благодатное тепло. Оно расслабляло, клонило к земле. Вскоре не осталось сил бороться с одолевавшей дремотой, и он заснул внезапно, в той же позе, в какой полз,— ничком, распластавшись на снегу.
Когда он поднял голову, метель стихла. Над ним в разрывах тумана мерцали звезды.
Спускаться в загадочную котловину ночью? Нет, это было опасно. Неизвестно, что подстерегает его там.
Но очень трудно было дождаться утра.
То
Рев зверя?.. Да, очень похоже на рев. Не дикие ли олени пробежали внизу, невидимые в тумане?
А это что?.. Протяжный крик!.. Хриплый, сердитый, требовательный… Неужели же там, внизу, есть люди?..
Вот словно бы огоньки сверкнули. Сверкнули и пропали. Почудилось?..
Быть может, это звезды? Появились на миг в просвете между тучами, чтобы подразнить, поманить, отразившись в воде?
Значит, вода внизу? Там, в непроглядном тумане, озеро Таймыр?..
Это было бы счастьем!
Озеро — значит, все хорошо! Препятствия, гребни, перевалы остались позади. Сейчас он лежит на самом краю обрыва (Ветлугин знал, что Бырранга круто обрывается на юге). Утром туман рассеется, из-за туч проглянет солнце и озарит озеро, кое-где уже подернутое льдом, низенький кустарник и кучку самоедов, стоящих наготове подле своих запряженных в санки оленей.
Путник засыпал, просыпался, вглядывался в тьму, чутко прислушивался, снова погружался в короткий, беспокойный сон.
А время от времени снизу тянуло знакомым запахом дыма, жилья. Неужели же все это только чудится ему?!
Утро, к несчастью, выдалось пасмурное. Солнце так и не проглянуло сквозь тучи, но постепенно все стало светлеть вокруг. Косые полосы тумана медленно проплывали мимо. Иногда в просветах между ними угадывались какие-то зеленые пятна, клочки фантастического пейзажа.
Ветлугин поднялся с земли, сделал несколько неуверенных шагов. И вдруг будто завеса раздвинулась перед ним.
Он зажмурился, протер глаза. Видение не пропадало. Просторная, заросшая густым лесом долина лежала у его ног!
Ярко-зеленые пятна четко выделялись на более темном фоне. По-видимому, то были участки, покрытые хвойными деревьями. Другие деревья (какие именно, трудно было распознать) не имели зеленого покрова. Они стояли ярусами, неподвижные, тихие.
Между деревьями по дну долины прихотливо изгибалась река. Она еще не была скована льдом: вода казалась сверху почти черной.
А дальше, в глубине, над верхушками сосен громоздилась туча. В клубах дыма перебегали пугающие злые огоньки.
Ветлугину не удалось рассмотреть подробностей. Снова откуда-то из недр котловины надвинулся туман и скрыл из глаз оазис-мираж, возникший за Полярным кругом…
Проваливаясь в талом снегу, скользя и оступаясь, Ветлугин побежал вниз. Его обгоняли весело журчавшие
Теперь он двигался как бы в пустом светлом круге. Туман расступался перед ним, но лишь на мгновение, и тотчас же смыкался за спиной, как вода.
Мало-помалу светлое пространство расширялось. Все явственнее выступали из тумана силуэты деревьев. На ветвях стали видны сверкающие капли воды.
По мере того как путник спускался в котловину, характер растительности менялся.
Вскоре вместо мха под ногами зашуршала трава. Выглянув из-за камней, алым пламенем мигнул цветок.
Цветы в горах Бырранга?..
Пройдя еще несколько шагов, путник увидел одуванчик. Он не поверил глазам. Боязливо протянул руку к одуванчику, ожидая, что встретит пустоту или схватит камень вместо цветка.
Нет, это не было галлюцинацией.
Дрожащими пальцами Ветлугин поднес цветок вплотную к глазам — и не сдержал вздоха удивления.
Одуванчик облетел, только маленький набалдашник остался на высоком стебле.
Путник испуганно оглянулся. Не исчезнет ли так и все вокруг?
Но испуг был напрасным. Все осталось без изменений в удивительной лесной долине.
Ветлугин продолжал спускаться.
Появились, будто выскочили из-под земли, стелющиеся кустики полярной березы, ивы, ольхи. Они ползли рядом, путались под ногами, мешая идти, но скоро отстали, уступив место более высокой растительности.
Что ни шаг, то все выше и выше делались деревья. Как большинство северных деревьев, они доходили путнику только до колен, потом, расхрабрясь, дотянулись до пояса. Наконец поднялись вровень с человеком, а там и зашумели пышными кронами над головой.
Лето? Нет, это не было лето. Скорее уж осень, но ранняя. Такая, какой ей полагается быть в сентябре где-нибудь в недрах сибирской тайги, то есть в значительно более южных широтах.
Невероятно!.. Удивительно!..
Где же тот сказочный порог, переступив который человек неожиданно попадает из тундры в тайгу, из зимы в осень?..
Ветлугин оглянулся. Не было видно этого порога. Исчезли, будто растворились в тумане, зловещие черно-белые, засыпанные снегом хребты Бырранга. Голубоватой дымкой затянут лес. Лишь белые полосы тумана медленно, словно бы нехотя, проплывают между неподвижными лиственницами.
На мгновение снова обожгла страшная мысль: явь ли это? Не чудится ли ему оазис в диких ущельях Бырранги? Говорят, когда люди замерзают в снегу, им снятся деревья, тепло…
В ветвях сердито вскрикнул какой-то зверек.
Ветлугин остановился.
Тишина. Капли воды с длинными паузами падают с веток. И опять в заколдованном лесу раздается озабоченное, бранчливое, с тревожно-вопросительными интонациями попискивание.
Ветлугин опустил глаза к земле.
Ага! Так и есть! В сумраке подлеска мелькнул черненький кончик хвоста.