Страна Северного Ветра
Шрифт:
— Я тебя не вижу, — сказал я.
— Я вас тоже, но зато я вижу, как на небе выглянула первая звезда. Вот бы подняться на небо. Как вы думаете, я когда-нибудь смогу?
— Думаю, сможешь. Расскажи ещё, что ты видишь.
— Больше ничего, только листья, да огромное небо надо мной. Оно чуть качается. А подо мною лежит вся земля. Вон вышла ещё одна звезда! Ветер похож на поцелуи величественной дамы. Когда я сюда забираюсь, я словно снова в объятиях Царицы Северного Ветра.
Так я впервые услышал о Царице.
Весь вид и поведение ребёнка, преисполненного тихой мудрости, но готового согласиться с нелестным для себя суждением окружающих, покорили мое сердце, и я проникся к мальчику самой искренней симпатией. Мне казалось, что маленький Алмаз знает тайну бытия, и, возможно, он сам был тем, за кого с готовностью принял какую-то тварь — ангелом Божьим,
С тех пор я часто видел мальчика и завоевал его доверие настолько, что он рассказал мне всё то, чем я успел поделиться с вами. Я не стану ничего объяснять. Предоставлю философски настроенным читателям сделать это самим, кто как может. Проще всего решить, как Нэнни и Джим, что Алмаз был немножко тронутым. Зато мистер Реймонд разделял мое мнение о мальчике, а миссис Реймонд призналась, что часто звонит ему в колокольчик просто затем, чтобы ещё раз увидеть это спокойное и миловидное лицо и голубые глаза, созданные скорее на радость другим, чем своему обладателю.
Всем вокруг, кроме самого Алмаза, было очевидно, что Нэнни и Джим его избегают. Они относились к мальчику, как к игрушке, если только не надеялись с его помощью добиться для себя лишних привилегий или поблажек — тогда они, не раздумывая, его использовали, и чаще всего успешно. Но в целом оба вели себя вполне сносно, правда, я не сомневаюсь, что своим хорошим поведением они во многом были обязаны незаметному влиянию того, кого сами звали Божьим ребёнком.
Но странная вещь — я так и не смог понять, откуда мальчик берёт свои бесчисленные песенки. Иногда они были словно брызги, разлетевшиеся от всем известных детских стишков, как, например, эта, которую он пел как-то вечером своей маленькой Кимвале. Рядом с ним в загоне паслись овцы, и заходящее солнце окрашивало их белую шерсть нежно-розовым цветом. Те, что стояли в тени деревьев, оставались белоснежными, а другие, бродившие на солнце, были окружены бледно-розовым ореолом.
У речки в траве задремала Бо-Пип, Овечки паслись в прохладе. А после — пропали, как не было их, И белые хвостики сзади. Пустилась Крошка Бо-Пип искать Овечек своих по следу. Ведь нет у них крыльев, чтобы летать, Придут, как всегда, к обеду. Они убежать далеко не могли, Спрятались где-то в травах. Вот он — тянется у земли След от хвостов кудрявых. Там где пройдут, оставляют след Белые хвостики сзади. Взбежала на холм — но и там их нет, Белые хвостики сзади… И вдруг увидала овечек вдали, В открывшемся с гор просторе. Как пёстрые фантики плыли они, Прыгнув в небо, как в море. Плывут за закатом одна за другой, Их теперь не догнать. Плача, Бо-Пип не пошла домой, А прилегла поспать. Заснула Крошка Бо-Пип в слезах, Укрыта влажным кустом. А ночью случаются чудеса, Каких не увидишь днём. Ветер подул, всколыхнулась трава Во сне или наяву. Бо-Пип только голову подняла — А овцы щиплют траву. Тюк-тюк! раздаётся наперебой, Они вернулись назад. Но не одни — привели с собой Кучу новых ягнят. Все побежали домой — ура! Как на весёломПризнаюсь, я чуть-чуть подправил песенку, но она куда больше выигрывала от мелодичного голоса Алмаза, чем от моих рифм.
Некоторые песни были из книг, что давал мальчику мистер Реймонд. Про них он всегда так и говорил, но откуда появлялись другие, редко мог рассказать. Иногда он признавался: «Эту я сам придумал», но чаще говорил: «Я не знаю, откуда она, нашёл где-то» или «Я принёс её из Страны Северного Ветра».
Однажды я застал его на зелёном склоне за домом с Кимвалой на руках, а рядом ползал маленький братишка. Алмаз как всегда что-то напевал, и песенка больше всего напоминала журчание ручья. Стоило мне подойти ближе, как пение стихло.
— Пой, не обращай на меня внимания, Алмаз, — попросил я.
Он принялся петь дальше. Неподалёку сидели Нэнни с Джимом, она подшивала носовой платок, а мальчик читал ей сказку, и оба будто не замечали Алмаза. Я постарался запомнить его песенку, и вот она перед вами:
Если на дерево влезем с тобой, Вслед за птичьим гнездом, Встанет небо над головой, Как большая чашка вверх дном. И сколько угодно можно хватать Воздух жадной рукой — Звезду оттуда никак не достать, Хоть плачь над такой судьбой. И будешь листья перебирать, Вянущие в руках. Но если злую тоску изгнать, А вместе с нею и страх, И посмотреть на себя извне — Увидишь издалека: Звёзды, светящие в вышине, Близки, как твоя рука.Пока Алмаз пел, небо потемнело, а при последних словах песни яркая вспышка молнии на минуту ослепила всех нас. Кимвала радостно закричала, но тут раздался оглушительный раскат грома, и её маленький братик громко заплакал от страха. Нэнни и Джим подбежали к нам бледные от ужаса. Алмаз тоже побледнел, только от восторга. Казалось, на лицо мальчика лёг блистающий отпечаток небесного великолепия.
— Тебе совсем не страшно, Алмаз? — удивился я.
— Нет. Почему мне должно быть страшно? — задал он свой обычный вопрос, и на меня посмотрели спокойные сияющие глаза.
— Он же у нас глупенький, вот и не боится, — сказала Нэнни, подошла к мальчику и ласково обняла его.
— Может, как раз глупо бояться? — возразил я. — Или ты думаешь, молния творит, что хочет?
— Она же может убить! — воскликнул Джим.
— Нет, что ты, она не убьёт, — ответил Алмаз.
Вдруг снова сверкнула молния и раздался громкий треск.
— Молния попала в дерево! — сказал я. Когда глаза отошли после вспышки, мы оглянулись и увидели, что толстый сук той березы, где Алмаз устроил себе гнездо, свисает до земли, словно сломанное крыло птицы.
— Вот! — закричала Нэнни. — А я что говорила! Представь только, что могло с тобой случиться, если бы ты сидел там наверху, дурачок!
— Ничего, — ответил Алмаз и снова стал петь Кимвале.
Но поскольку Нэнни и Джим продолжали болтать, я смог разобрать в песенке Алмаза лишь несколько строк:
Часы пробили пять, Мышь кинулась бежать. Дикери, дикери, док! И мышка — наутёк.Тут налетел сильный порыв ветра и полил проливной дождь. Алмаз с Кимвалой на руках вскочил, Нэнни подхватила второго малыша, и они бросились в дом. Джим тоже убежал, прихрамывая. Направился в усадьбу и я.