Страна собак
Шрифт:
"И как там житие-бытие?".
"Ничего. Спокойно, тихо; газоны чистенькие, дорожки ухоженные; помойка аккуратная такая: большие железные ящики, выкрашенные зеленой краской, и мусора на земле нет".
"Чего ж хорошего, если в мусоре покопаться нельзя?
– искренне удивился Цыган.
– А там вообще собаки есть?".
"Есть - домашние. И их там довольно много. В основном, их выгуливают люди, но некоторые гуляют и сами по себе. Они все чистые, подстриженные, причесанные. Сытые и довольные...".
"Никак ты им завидуешь?", - с ухмылкой спросил Цыган.
"Да
– Дик замолчал.
"Небось, жопу-то они тебе там надрали?!".
"Нет, они спокойные и очень миролюбивые. Видимо, это свойство всех хороших пород. Я с ними так хорошо общался...".
"А чем тебе наши, промзоновские породы не нравится?", - перебил его Цыган.
Дик раздраженно фыркнул, но промолчал.
"Ну, и о чем ты с ними там говорил?", - снова спросил Цыган.
"О всяком. Но, в основном, они спрашивали про нашу жизнь. Оказывается, о Промзоне там ходят разные нехорошие слухи".
"Что еще за слухи?".
"Ну, что жизнь у нас тяжелая и опасная, что мы тут друг друга чуть ли не поедом едим, что у нас бесследно исчезают собаки... Что к нам частенько наведываются живодеры. Ад, короче говоря! И знаешь, не во многом они ошибаются, между прочим".
Цыган засмеялся.
"Вот же уроды! Я всегда говорил, что эти породистые твари - полные ублюдки! Человеческие подстилки, готовые за собачью жратву из красивой упаковки лизать им задницы. Тьфу! Видал я однажды, как на газовой заправке одна вот такая выпрыгнула из большой машины: розовая жилеточка, на лапках подвязочки, кожаный ошейничек с камушками... И хозяин ее - такой же индюк разодетый. Думаю, вот зайдет он в контору, а я эту сучку утащу в кусты и отжарю по первое число... Да только он, гад, ее все время за собой таскал. Видно, ученый уже, хе-хе".
"Злой ты, Цыган. Наверное, сам им втайне завидуешь, вот и бесишься".
"Да чему там завидовать?! Посмотри на них: от них шампунем за версту несет, они постриженные, как декоративные кусты. Они...".
"Они, они, они...
– со злостью перебил его Дик.
– Ты на нас лучше посмотри! Грязные, страшные, злые... И еще гордимся этой нашей дикостью и запущенностью. А чем тут гордиться?".
"Да, я нашей Промзоной горжусь, между прочим! В отличие от тебя, от безродного космополита".
"Уж кто бы говорил!
– желчно усмехнулся Дик.
– Я здесь родился, а ты неизвестно из какой дыры вылез. Патриот хренов!".
"Да, это наша родина!
– невозмутимо продолжал Цыган.
– И пускай она грязная, пускай она вонючая и страшная, все равно я...
– От всколыхнувшегося в нем величия он даже слегка приподнялся на подушечках лап.
– А для них родина, это миска с импортной жратвой. Сволочи!!!".
"Да почему же сволочи?".
"Потому что сволочи!
– упрямо повторил Цыган.
– И пусть только попробуют к нам сунуться - всех пор-р-рвем, на хр-р-рен!".
"Да кому мы нужны, дефективные, чтобы к нам еще кто-то лез?!".
"Кому мы нужны, говоришь?! У нас тут продуктовые базы, между прочим. У нас газовая заправка... У нас - мясокомбинат!
–
– А вообще, по-хорошему, нужно всем промзоновским сворам как-нибудь объединиться и устроить на них вылазку. И порвать их всех в клочья, к такой-то матери!".
"Зачем, параноик ты этакий?".
"А чтоб узнали, почем кило селедки! Чтоб боялись и уважали нас!".
"Уважали? Это за что же, позволь спросить?".
"Ладно, пускай не уважают - нас...ть на ихнее уважение..., но чтобы непременно боялись! Мы им покажем Кузькину мать! Мы...".
– Цыган закрыл глаза и мечтательно улыбнулся своим кровожадным мыслям.
"Да они и так нас боятся!
– с раздражением ответил Дик.
– Живут себе собаки, спокойно и счастливо, и никого не трогают. Живут как... собаки, а не как свиньи...".
"Свиньи на мясокомбинате, на крюках висят!", - зло вставил Цыган.
"... У них один общий двор, красивый и просторный, без заборов и колючей проволоки... А мы прозябаем тут, каждый в своей вонючей клетушке... Мы рычим и бросаемся на всех из своих подворотен. Мы грыземся даже друг с другом. Потому что мы...
– Дик на секунду замолчал, глядя в колючие, словно остекленевшие глаза товарища.
– Мы - огрызки прошлого величия! Мы - позор некогда существовавшего совершенства великих пород! Посмотри на мои короткие ноги, на мой хвост крючком, на мою короткую шею! А про тебя, урод, я даже и не говорю...".
"Ты-ы-ы...!".
– Цыган, у которого на загривке начала приподниматься шерсть, медленно двинулся в сторону Дика.
"Иногда я думаю, - продолжал Дик, невольно отступая от Цыгана, - что нас всех, сразу после рождения, надо было утопить в помойном ведре! Чтобы вся эта мерзость (он сделал носом круговое движение, имея в виду всю Промзону) не пугала собой белый свет. Знаешь, кто мы? Мы - яркий и показательный пример того, как НЕ должны жить собаки!".
"Вот и вали тогда отсюда!
– Цыган уже рычал, присев на дрожащих лапах.
– Что ты у нас, у дефективных, забыл?".
Дик словно очнулся, поняв, что переборщил. Впервые он видел Цыгана таким, готовым броситься даже на заведомо сильнейшего пса.
"В конце концов, - подумал он, - какое я имею право "их" судить? Сам-то я кто? Такая же подзаборная дрянь!".
"Ладно, не злись, брат! Просто наболело", - сказал вслух Дик. Для большей искренности он даже повернулся и хлопнул друга хвостом по заду.
"Японский волк тебе брат!...
– проворчал Цыган, но уже не так злобно.
– Фильтруй базар в другой раз!".
Они помолчали.
"Помнишь, - первым нарушил тишину Дик, - ты спрашивал о поговорке Сэнсэя: человек на шаре бежит вперед, но шар катится назад"?
"Ну!".
– Цыган уже окончательно успокоился: он вообще был отходчивым.
"Я теперь понимаю ее так: потакая своим грязным желаниям, мы все больше отдаляемся от того, что нам действительно нужно".
"А что нам нужно?
– спросил Цыган.
– И что ты называешь грязными желаниями?".
"Я сам толком не знаю. Но мне кажется, что мы... Что Я живу неправильно".