Страна воров на дороге в светлое будущее
Шрифт:
Ленин и его соратники провозгласили право на грабеж и убийства. Откликнулись самые темные, самые низкие слои общества. «Из грязи да в князи» — справедливая русская поговорка. Ни умом, ни талантом, ни трудолюбием эти люди ничего достигнуть не могли. А тут — такие возможности! Конечно, они с восторгом приняли новые порядки. Темная, нерассуждающая часть общества стала идеальным инструментом для исполнения любых приказов. Они стали покорными исполнителями преступных замыслов.
Слепые исполнители плюс жестокость вождей — получилась грозная сила.
Случилось невероятное — худшее стало править лучшим. Минус поменялся
Ленин произвел не только государственный переворот, он осуществил целый переворот в душе народа. «В России был заложен новый антропологический тип, новое выражение лиц появилось у советских людей» (Бердяев).
Как точно! Смотришь сейчас на фотографии этих людей в островерхих шлемах и вспоминаешь анекдот самых первых лет советской власти. Знаете, как называли тогда эту шишечку на буденновке?
Умоотвод!
То есть тогда уже все понимали, но сделать уже ничего не могли.
А еще так шутили: «Кипит наш разум возмущенный… Так вот этот колпачок наверху — чтобы пар выходил».
А ведь не для них были заготовлены эти костюмы — шинели с «разговорами» на груди, и головные уборы, стилизованные под старинный русский боевой шлем. Другие лица должны были быть под этими шлемами.
Авторы этого русского военного костюма — художники Васнецов и Бёрнстам. Костюмы эти в огромном количестве хранились на складах. А заготовлены они были, знаете для чего? Для парада русской армии-победительницы! В Берлине! К концу эдак семнадцатого года такой парад неминуемо должен был состояться.
Вот так начиналось вырождение нации.
Конечно, извести под корень великий народ не под силу было и Ленину. И его последователи, верные ленинцы, как ни старались, уничтожить народ не смогли. Основная его часть осталась здоровой, а значит способной к высокому Возрождению.
Но положение критическое. Мы грозим превратиться в страну жуликов и люмпенов. Наверху — жулики, внизу — люмпены, пьянь, потерявшая способность соображать и трудиться. Здоровая часть народа посередине. Она редеет день ото дня. Часть уходит к жуликам, потеряв надежду заработать на жизнь честным трудом, другая, безвольная часть, быстро нищает и становится люмпенами. В ней, в этой части, будет расти озлобление, это самый благодатный материал для будущей социальной революции. Из него можно лепить злую слепую силу.
Старики просто обречены на ускоренное вымирание, в новых условиях им не выжить. Мы, как поганые язычники, принесли в жертву своих родителей. Кому? Какому Богу? Богу под названием Рынок? Да разве это Рынок — бросили стариков на растерзание жуликам! Да, я утверждаю, что девяносто процентов нынешних предпринимателей, регулирующих этот самый Рынок, — жулики. Обвинение сколь голословно, столь и очевидно.
Какая страшная перспектива — превратиться в страну жуликов и нищих! Вот мрачный финал того процесса, начало которому положил Ленин. Доделывали его ученики. И доделывают, кстати. В головах людей, которые так своевольно назвали себя демократами, ленинские идеи неистребимы.
А для чего вы все это говорите? Что предлагаете? — вправе спросить меня читатель. Я отвечу:
— Не дело писателя, кинорежиссера, вообще художника, предлагать какие-то свои рецепты. А вот выразить боль свою, передать свою тревогу, указать опасности, которые по его мнению, грозят обществу — прямая
Страшную картину вырождения наблюдали мы этим летом в Самаре.
Жигулевский завод (ему более ста лет) снабжал когда-то всю Россию пивом. Еще и на «заграницу» хватало. А сейчас в самой Самаре кружку пива можно достать только с боем. У ворот завода — пивной ларек. В него иногда подают трубой пиво-сырец. В рот эту гадость нетренированному человеку взять нельзя. Но ломится народ, сотни людей с канистрами, банками, бидонами. Тут же и пьют на грязном асфальте. Звериный мат висит в воздухе. А тут и женщины, и дети. Каждые пять минут возникает драка в очереди. И… русский, трехэтажный… в Бога… в мать… «Вот Бога, говорят, нет, — жаловалась мне одна старушка, — а кого матерят?»
Отсутствие средств, скотские условия быта… Идет ускоренный процесс люмпенизации населения. Этот процесс стал интенсивнее за годы, прошедшие с апрельской революции. Сегодня он перерос в глобальное явление. Какое же тогда может быть будущее у страны?
Нет, я не осуждаю этих людей. У меня нет ни желания, ни права кинуть в кого-нибудь из них камень. Да и чем мы лучше? Разве только за пивом не ломимся. Предпочитаем иноземное, в банках…
А в общем… такие же. Так же готовы перегрызть глотку друг другу из-за пустяка. Так же нищи духом.
Разве за годы перестройки, когда были отпущены нам безграничные свободы, когда развязали руки и вынули кляп изо рта, разве использовали мы свободу творчества во благо державы? Разве стали литература, искусство, кинематограф воздухом сегодняшнего дня? Разве выразили боль, тревогу и страдания народа? Разве помогли ему хоть чуть-чуть? Вдохнули в него жизненные силы? Наши искусство и литература отразили нищий дух художников.
Вырождение, ничуть не в меньшей степени, коснулось и их.
…А у пивного ларька пьют пиво-сырец. Тут же и мочатся у стены завода. Вот парень застегнул ширинку, подошел к девушке — кто она ему: жена? невеста? любимая? — подал ей руку… И пошли они, взявшись за руки и чуть покачиваясь, к Волге…
БОЖЕ, СПАСИ И СОХРАНИ РОССИЮ!
ВЕЛИКАЯ КРИМИНАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Не в силе Бог, а в правде
Можно ли было предположить, что книжка эта, едва она выйдет в свет, станет бестселлером? 100-тысячный тираж (огромный по нынешним временам), перепечатки в региональных газетах; общий тираж, наверное, приблизился к миллиону, а все звонят, просят: разрешите переиздать?
Что ж это за сочинение?
В том-то и дело, что автор даже не потрудился сочинить что-нибудь, дабы понравиться читателю. Он лишь описал простыми словами то, что видел, путешествуя по России. Всего-то.
Спрос на Правду. Ничем другим объяснить читательский интерес невозможно. Слово Правды по-прежнему стоит дорого. Курсу Правды на рынке печатных изданий может позавидовать курс доллара на рынке валютном.
И вот что удивительно. Многим из числа «сильных мира сего» предъявлены серьезные обвинения в этой книжке, а никто не подал на автора в суд. Это при нынешней-то любви к склокам; чуть что — сразу в суд на обидчика!