Страницы незримых поединков
Шрифт:
Оперативная группа решила основные усилия направить на проверку Рихтера.
Огородников снова встретился с капитаном Симоновым. Всей сути дела перед ним не раскрыл: в этом не было необходимости. Он попросил капитана только помочь прояснить личность Бруно Рихтера.
— Нам необходимо знать, бывает ли Рихтер в Западном Берлине и какие связи там имеет.
— Я вас понимаю. Но что я должен для этого сделать?
— Нужно встретиться с Рихтером и сказать ему, что в скором времени вы выезжаете домой, в Советский Союз, и обратитесь к нему с просьбой помочь приобрести бритву фирмы
Расчет оправдался. При встрече с Рихтером капитан Симонов, после обмена ничего не значащими фразами, упомянул, что срок его службы кончается и он скоро едет домой.
— Не могли бы вы помочь мне приобрести бритву «Золинген»? Очень хорошая бритва, а здесь ее не купишь.
Помолчав, Рихтер согласился.
— Что ж, это можно, герр капитан. Но это будет стоить много марок!
— Я хорошо вам заплачу. А как долго придется мне ждать?
— До конца месяца. Я должен отвезти черешню из своего сада родственнику, проживающему в Западном Берлине, и попутно сделаю обещанное. Только об этом никому не нужно говорить.
Что ж, если верить Рихтеру, ждать оставалось недолго.
Карл Беккер шел из своего хутора к складу. Узкая, ровная лента дороги тянулась между стройных высоких елей. Было ясное тихое майское утро. Накануне прошел дождь, и лес благоухал ароматом и свежестью. Солнечные лучи пробивались через густую хвою, рисуя причудливые узоры на траве. Но ни краски весеннего леса, ни пение птиц не радовали Беккера. Он шел тяжелой походкой, словно сумка с инструментами давила его к земле.
— Пресвятая дева Мария, — шептал Карл, — помоги мне и сохрани…
У входа на склад слесаря встретил сержант Егоров.
— Доброе утро, герр Беккер! Что это вы сегодня такой хмурый?
— Плохо себя чувствую, — со вздохом ответил Карл.
— Тогда, может быть, сегодня не будем работать?
— Зачем же откладывать, если приказал герр офицер.
Оба они направились к третьему блоку, находившемуся в центре склада. Накануне с сержантом Егоровым беседовал капитан Краснов. Он предупредил, что предстоит выполнить ответственное задание.
— Внимательно следите за каждым шагом Беккера, но при этом не ходите следом за ним. Старайтесь наблюдать со стороны или из-за укрытия. Делайте вид, что вы не обращаете на него никакого внимания. Но при малейшем подозрении поднимите левую руку. Это будет условный сигнал. А наши люди будут наготове.
Когда вошли в помещение блока, Беккер сразу же подошел к щиту, открыл дверцу, осмотрел рубильник и предохранители. Потом пошел вдоль стены, осматривая толстые резиновые силовые кабели. Оглянулся. Сержанта поблизости не было. Метрах в двух от стены тянулись штабеля ящиков со снарядами. Беккер прошел еще несколько шагов. Снова посмотрел по сторонам. Никого.
Тогда он быстро вынул из сумки с инструментами мину и трясущимися руками стал устанавливать взрыватель.
Егоров поднял руку, и тут перед Беккером неожиданно появились капитан Краснов, лейтенант госбезопасности ГДР Гартман и офицер местного отделения народной полиции.
Диверсант был пойман
На допросе в отделе народной полиции Беккер рассказал о ночном посетителе, который оставил у него мины и предложил установить их в блоке, где хранились снаряды, и о том, что должен прийти к нему связной по имени Гельмут.
Как предполагал капитан Огородников, Беккер не был связан с британской разведкой и не имел никакого отношения к утечке информации о грузах, поступающих на склад.
Связного Гельмута решено было задержать. Старика предупредили, чтобы он никому не говорил о случившемся с ним и никуда не отлучался из хутора.
— Ждите связного. И чтобы никаких глупостей! — строго сказал Беккеру лейтенант Гартман. — А на вопрос, почему до сих пор не установлены мины, сошлитесь на болезнь и обещайте в ближайшие два-три дня установить их.
Ждать долго не пришлось. Через пять дней связной Гельмут пришел к Беккеру и был арестован народной полицией. Потом взяли еще несколько человек, связанных с американской разведкой.
Так благодаря армейским чекистам на складе была предотвращена крупная диверсия.
Тем временем оперативная группа продолжала проверку работающих на разъезде местных жителей. Друзья из местных органов госбезопасности тщательно следили за прохождением документов на грузы по этому объекту в окружной дирекции железных дорог.
Но главным оставался Бруно Рихтер. Особисты с нетерпением ждали сообщений о нем. И вот в один из последних дней июня из контрразведки округа сообщили, что сам Бруно находится на месте, а его жена Анна Луиза рано утром выехала на велосипеде с большой закрытой корзиной на багажнике. Приехала на станцию, в двух километрах от деревни, оставила там велосипед, а сама с корзиной первым же поездом выехала в Берлин.
С вокзала Ост-Баннгоф, который находится в демократическом Берлине, она дошла до метро, спустилась вниз и поездом направилась в Западный Берлин.
Следующее сообщение следовало ожидать только вечером. Огородников выехал в окружное управление, чтобы на месте получить информацию о пребывании Анны Луизы в западном секторе и условиться о дальнейших действиях.
Уже поздно вечером в управление сначала позвонил, а потом явился сам лейтенант Гартман.
Его доклад был четким и лаконичным:
— Выйдя из метро в районе Тиргартена, фрау Рихтер с корзиной в руках прошла по улице. Затем вошла в подъезд пятиэтажного дома, поднялась в квартиру на втором этаже. Там пробыла около часа, вышла с той же корзиной, но порожней, в сопровождении женщины 40—42 лет, которую она называла Гретой. Дошла с ней до метро, где расстались. Анна Луиза поехала в район Шарлоттенбурга. Не глядя на номера домов, уверенно вошла в подъезд многоквартирного дома, поднялась на третий этаж и позвонила. Появилась спустя полчаса и направилась к метро. По пути заходила в некоторые магазины, долго не задерживалась. Из одного магазина вышла с большим свертком (как выяснилось — рулоны обоев). На метро тем же маршрутом вернулась в демократический Берлин и с вокзала Ост-Баннгоф поездом приехала домой.