Страницы, выпавшие из книги "Древняя История"
Шрифт:
– У царя Мидаса ослиные уши...
– шепнул парикмахер в ямку, быстро засыпал ее землей, а сверху еще и аккуратно пришлепал эту землю ладонью. Вот такой остроумный выход из создавшегося положения нашел. Этот человек. Не раскрыл государственную тайну, ни одном живому существу и, в то же время, освободил себя от ноши непосильного секрета.
Освободившийся от измучившей его тайны, придворный парикмахер, довольно посвистывая игривый мотивчик, спокойно и уверенно вернулся в город. Он почувствовал, что голоден, а еще ему захотелось хлебнуть холодненького пива, и он понял, что соскучился по козинакам, которыми раньше лакомился ежедневно... И, вообще, впереди была вся жизнь, прекрасная и удивительная...
А камыш, который бестолково колебался и бессмысленно шумел на ветру, заинтересовался этим случаем. Ближайшие, к засыпанной ямке, растения
Следует напомнить, что в те доисторические времена, пятой власти вообще не существовало. Впрочем, как и второй, третьей и четвертой. Была только одна власть - первая. Она управляла и делала все остальное. Но СМИ имелись. Без них уже тогда не могли обойтись. Технически сложные и высокоинтеллектуальные радио и телевидение в те века еще не пытались изобрести. Но изобрели глашатайство. Громкоговорящий, и всем видный, глашатай выезжал на базар, верхом на лошади, и сообщал все важнейшие новости от имени царской канцелярии (и никогда злоупотреблял рекламными паузами). А вместо газет и журналов, в те времена выходили глиняные таблички, с вытиснутыми на них первобытными буквами; выпускались также каменные плиты, на которых высекались особо важные сообщения, законы и реляции о победах правителя. Все эти средства массовой информации находились под строгой цензурой царских сатрапов, и естественно, ни одно из них не могло выдать сообщение, о котором даже сами сатрапы не знали.
Но камыши время от времени смело пошумливали. Они были совершенно независимы, как желтая пресса, как подпольные листовки, как слухи и сплетни... А могущественная цензура не знала, как с ними управиться. Камыши однажды и выдали: "У царя Мидаса ослиные уши!" И еще раз: "У царя Мидаса ослиные уши!". Потом еще... И пошло... Бесконечно... Камыши работали на сенсацию, что с них возьмешь? Они выдавали, эту новость, пока она не перестала быть новостью и всем надоела.
А что народ? А ничего. Не бежать же людям на баррикады из-за того, что у их царя ослиные уши. И не объявлять из-за этого траур. Некоторые посчитали, что так и должно быть. Нашлось и представители внесистемной оппозиции, которые обрадовались: "У царя Мидаса, уши ослиные, а у меня, хоть я и не царь - нормальные. Так кто умней?!" Можно совершенно ответственно заявить, что, в стране ничего не изменилось, фригийцы так же сеяли, так же пахали, так же платили налоги. Но в моду, конечно, пришла новация. Все стали носить высокие колпаки. Высокие колпаки - это, оказалось, не только очень красиво, но и подчеркивало благородство и мудрость... Недаром сам царь Мидас отдавал предпочтение такому головному убору.
Сфинкс.
Сфинкс представлял собой громадное чудовище, с львиным туловищем и головой женщины. Его придумала и создала в Древнем Египте, кочующая творческая группа жрецов-монументалистов, известная своей приверженностью к черному юмору.
Грозный Сфинкс лежал на скале, невдалеке от города Фивы. Он останавливал проходящих мимо путников, и задавал им загадку: "Кто ходит утром на четырех ногах, в полдень на двух, а вечером на трех?".
Сфинкс был громадным и устрашающим. Путники, при виде этого страшилища, терялись, не могли сообразить, что следует ответить, и Сфинкс их тут же съедал. В результате, путники, да и целые караваны, стали ходить в Фивы другими дорогами, а эту забросили. Такое изменение маршрутов не только подорвало обширную придорожную торговлю, но и привело к спаду всей экономики района. А Сфинксу стало не с кем проводить свои краткие собеседования. Он, в основном, подремывал, изредка окидывая взглядом окрестность: не появиться ли какой-нибудь любитель острых ощущений? И терпеливо ждал возможности превратить любителя в жертву. Сфинксу было скучно.
Когда хитрые египетские жрецы сошли с исторической сцены, им на смену пришли еще более хитрые мафиози, из древних греков. Они, создали здесь экскурсионно-исторический заповедник-аттракцион. Чтобы Сфинкс выглядел позанимательней, ему приделали крылья, определили придорожному чудищу устрашающую родословную (порождение Пифона и Ехидны) и ввели его, как активный персонаж, в свою, древнегреческую мифологию. Сам Сфинкс у них, по-прежнему, занимался тем же черным делом: задавал стандартную загадку, затем поедал растерянных путников. А кристально
Но греки не египтяне. В греческой мифологии сплошные герои: одни, очень сильные, как Геракл, другие, очень умные, как Ясон. И, поскольку ни криминальной полиции ни, тем более, ОМОНа тогда еще не существовало, всем этим героям, вместо того, чтобы заниматься мирным созидательным трудом, приходилось бороться с различными проявлениями древнегреческой преступности. Особенно, с преступностью серийной. Мафиози, которые обогащались на Фиванской дороге, были очень хитрыми, закон они не нарушали, и предъявить им было нечего. Но Сфинкс вполне подходил под определение серийного убийцы.
Чтобы прекратить беспредел мафиози и противозаконную деятельность Сфинкса, древнегреческие борцы с преступностью командировали в Фивы одного из своих самых умных героев - Эдипа. Естественно, Эдип проводил эту непростую операцию, под прикрытием. Путешествовал верхом на двугорбом верблюде, загруженном всякими дефицитными товарами ширпотреба, и везде распространял слухи, что он богатый купец.
Несмотря на устрашающие размеры (а возможно именно благодаря им), Сфинкс был глуп, самонадеян и консервативен. Причем, ни менеджера, ни креативного директора у него не имелось (в этом отношении, греческие мафиози допустили серьезный промах). Он знал всего лишь одну загадку и не обновлял свой репертуар несколько сотен лет. Ее он и задал Эдипу. Тот не растерялся. У него имелась, к этой загадке, хорошая разгадка - домашняя заготовка, которую он, собираясь на эту операцию, обкатал с другими умными героями. Эдип, не задумываясь, ответил: "Человек в младенчестве, зрелом и старческом возрасте".
Сфинкс от такого ответа впал в оторопь. Всю жизнь он успешно задавал эту загадку... а потом следовал легкий перекус. Эдип, своим нахальным ответом, все испортил... И, поскольку другой загадки Сфинкс не знал, он потерял смысл жизни. Обезумев от горя, чудовище бросилось со скалы и разбилось вдребезги, насмерть. Таким образом, была полностью пресечена преступная деятельность значительной группы хитрых древнегреческих мафиози на Фиванской дороге.
Некоторые утверждают, что Сфинкс утопился в море. Но этого не могло случиться. Фивы находились на левом берегу Нила. Чтобы утопиться в Красном море ему понадобилось бы пробежать не менее двухсот километров, предварительно перепрыгнув через Нил. Это при его-то весе! А до Средиземного моря от Фив было всех шестьсот километров. Утопиться Сфинкс не имел никакой возможности. Он и разбился, в мелкие дребезги, спрыгнув со скалы.
Потом Сфинкса, (просто как исторический артефакт) собрали, современные жители Египта - арабы. Он и сейчас лежит на скале недалеко от развалин древних Фив, но преступной деятельностью больше не занимается, и со своей глупой загадкой к мирным путникам не пристает.
Гера.
Гера - седьмая жена Зевса. Вряд ли она занималась спортом. Но то, что она была красавицей и умницей - это точно. Иначе Зевс (а у него была привычка, влюбляться только в лучших из лучших) так долго не ухаживал бы за ней и, тем более, не взял бы ее в жены. Но, согласно самым достоверным сведениям, из греческой мифологии, брак этот 300 лет оставался тайным.
Представляете себе положение женщины: и замужем и, все время, сама по себе. Нельзя появиться на людях вместе с мужем. Тем более, если он занимает такую высокую должность. И так 300 лет. На пиру, рядом с суженым, не сядешь; посмотреть модную премьеру Софокла или Эврипида, куда все боги собираются, тоже одной приходится, к любимому в ложу не зайдешь. Нельзя даже просто так, теплым вечерком, медленно и спокойно, с удовольствием прогуляться под ручку с Зевсом по кипарисовой алле, благоухающей ароматами белых роз... А, кроме того, в Древней Греции, не только на Олимпе, но и в каждом доме, знали, что их верховный Бог весьма охоч до женского пола и его приключения, с некоторыми пикантными подробностями, были постоянной темой разговоров дам, во время вечерних чаепитий. А Гера все слышала... И вынуждена была делать вид, что ей это совершенно безразлично, что лично ее, это не касается и не интересует.