Страницы, выпавшие из книги "Древняя История"
Шрифт:
От такого положения, у кого угодно, характер испортится. А Гера была женщиной самолюбивой, властной и впечатлительной... Когда Зевс, наконец, официально объявил ее своей женой и царицей богов, она стала выдавать все, что у нее накопилось за 300 лет терпения. Гера и показала всем, кто здесь, жена Зевса, кто на Олимпе хозяйка. Прежде всего, она взялась за любовниц Громовержца: наслала ядовитых змей на остров, где жили Эгина и ее сын от Зевса, жестоко наказала Алкмену, погубила Семелу, превратила Каллисто в медведицу, а царицу Ламию в чудовище, прокляла нимфу Эхо, которая стала повторять отдельные слова бесконечно, не давала забеременевшей от Зевса Лето, родить на твердой земле, а к очередной любовнице Громовержца Ио, которую Зевс замаскировал, превратив в симпатичную
Повелитель Олимпа не обращал никакого внимания, ни на ревность жены, ни на то, как она мстит его любовницам. И, вообще, постоянно подчеркивал, что здесь, на Олимпе, единственный хозяин - он, и волен делать все, что ему захочется. Остальные, как смертные, так и бессмертные, должны слушаться его повелений и выполнять их. В том числе, в первую очередь, жена. Вот такой суровый Домострой завел у себя на Олимпе Громовержец.
Постоянные измены, высокомерие и капризы мужа настолько надоели Гере, что она задумала свергнуть всемогущего Зевса. Логика ревнивой жены непостижима... Однако, ей не составило особого труда найти союзников, среди младших богов: на Олимпе оказалось немало тех, кому методы руководства Зевса, его грубость, жестокость и постоянный командный стиль, не нравились. Заговорщики воспользовались моментом, когда Зевс, после неумеренного возлияния нектара, смешанного с маковым соком, опьянел. Незаметно для Громовержца они прибрали молнии, спрятали их в какой-то сундук, затем дружно навалились на Повелителя, опутали его сыромятными ремнями и крепко-накрепко связали.
Зевс быстро сбросил с себя опьянение, но освободиться от многочисленных сковывающих его сыромятных ремней, даже при помощи своих божественных способностей, не смог. Его могущество не способно было опуститься до подобных примитивных занятий. А мятежные боги стали выговаривать Громовержцу... Упрекали в том, что он вел себя, как жестокий тиран, никого не слушал, ни с чьим мнением не считался... И что его тоталитаризм и командный стиль, как основной метод руководства богами, давно изжил себя. Сейчас, мол, настали другие времена, и даже на Олимпе следует вводить элементы демократии и толейрантности. И, вообще, пора приступить к перестройке. А Гера, конечно, напомнила ему, что Повелитель богов должен показывать пример семейной добропорядочности и не имеет права вести себя, аморально, как последний распутник. Даже обозвала его кобелем, который не может пропустить ни одной особы, которая носит юбку...
Гера и ее союзники уже праздновали победу, и потеряли бдительность, а напрасно... Потому что в это время, совершенно неожиданно, появился сторукий Бриарей. Этот могучий великан, которого Зевс когда-то спас от мести Урана, был при правителе Олимпа, кем-то вроде неофициального телохранителя. В то время, когда боги связывали Зевса, он ужинал в соседнем помещении. Бриарей услышал громкие крики рассерженного Повелителя и решил посмотреть, на кого столь разгневался Громовержец. Так и зашел, продолжая ужинать, с тремя большими мослами оленьих ног в руках. И оторопел: на полу, окутанный ремнями, беспомощно лежал Владыка Олимпа и, не переставая, ругался немыслимыми для Бога словами. Бриарей, не медля, бросился к Повелителю и, не выпуская мослов, остальными руками, благо, их у великана было еще девяносто семь, мгновенно развязал многочисленные узлы и распутал ремни.
Рассвирепевший Зевс, вскочил, и сразу же разыскал свои молнии.
– Что, допрыгались!?
– стал он грозно тыкать раскаленными молниями в мятежных богов, предварительно выстроив их по ранжиру....
– Своему повелителю грозите?! Да как вы до этого дошли?! Такое даже в мыслях вообразить невозможно! Демократии вам захотелось? Свободы захотелось?! Так я вас научу, как свободу любить! Перестройки им захотелось. Вот у
– он показал приунывшим мятежникам крепко сжатый божественный кулак, поросший рыжими волосиками.
– Как врежу по вашим наглым мордам, так сразу и перестроитесь: станете все безносыми и безликими!.. Не хочется?.. А в пепел обратиться хочется?.. Захочу и рассею его в безбрежном пространстве. Пусть потом о вашем пепле песню сочиняют: "По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там..." Все останетесь без могил... Я всемогущий! Забыли, как я с Титанами расправился?! Может в Тартар захотелось?! А?..
Такую вот бодрящую речь произнес разгневанный Зевс. А мятежные боги не забыли, как Грмовержец расправился с Титанами, в Тартар им не хотелось. Стать безликими тоже не хотелось. Боги правильно оценили обстановку и стали каяться. Получалось у них это достаточно убедительно. Они заверяли, что вовсе не хотели так поступать с Громовержцем. Что они любят его именно за четкость и точность, с которой он отдает приказы. Уважают, бесконечно преданы и готовы выполнить любое указание... И стали валить все на Геру. Клялись, что это Гера сбила их с толка, заворожила своими россказнями. Они и послушали ее. Ведь Гера - жена Громовержца и они были уверены, что она говорила от его имени... И вообще, это была такая шутка... Пошутить что ли нельзя? Они ведь считали, что у Зевса потрясающее чувство юмора, и он все поймет... А что касается демократии и перестройки, так это, конечно, чушь собачья. Пусть этим люди балуются, а на Олимпе им места нет. Если Зевс прикажет и они грудью встанут против всего, что придумали на земле всякие либералы...
Кончился разговор тем, что Зевс еще раз напомнил младшим богам, кто есть он, и кто есть они, по сравнению с ним, Громовержцем, Владыкой Олимпа. И коротким перечислением того, что он с ними сделает, если хоть один, из них, пытается, еще раз, вякнуть... Он простил им преступление, как действовавшим, частично, по уговору со стороны, а частично, по собственной их глупости. А Геру, не сказав ей при этом ни слова, тут же, публично, в назидание всем, что он, Повелитель богов, может сделать за неповиновение, даже с любимой женой, наказал. При помощи золотых браслетов подвесил ее за запястья к Небу, а к ногам ее, лично, привязал две очень тяжелые наковальни.
Ни в хрониках, ни в мифах нет сообщений, сколько пребывала жена Зевса в столь неприятном положении. Известно только, что Зевс помиловал несчастную женщину лишь после того, как она поклялась водами Стикса, что больше никогда не посягнет на его власть. И, действительно, с тех пор Гера не поднимала мятежей, вела себя тихо и ни разу не было слышно о каких-то ее серьезных проступках. Только иногда давала она волю своему языку, упрекая мужа в его бесчисленных изменах.
Персей и Медуза.
Это были три сестрички Горгоны, дочери морского божества Феркиса и его сестры Кето: Стено - могучая, Евриала - далеко прыгающая и Медуза - повелительница. Очаровательные девушки с милыми личиками, роскошными волосами и прекрасными фигурками. Они вели праздный образ жизни, любили петь, танцевать, играть в салки... Горгонам нравилось купаться в море и они проводили там много времени, оглашая окрестности шутками и веселым смехом...
Бог морей Посейдон влюбился в младшую сестрицу, Медузу, и стал преследовать ее. Медуза спряталась от морского бога в храме Афины Паллады. Посейдон нашел девушку, и там овладел Медузой, осквернив тем самым храм, который был символом девственности.
Афина, пришла в бешенство... И тут произошло странное. Афина Паллада, богиня мудрости и доброты, покровительница девственности, вместо того, чтобы ополчиться на насильника Посейдона, устроить ему какую-нибудь пакость, или, хотя бы, закатить хороший скандал и заставить извиниться перед Медузой, излила свой гнев на сестричек Горгон. На младшую, пострадавшую, которую богине, по своему статусу, следовало бы утешить, поддержать, и на ее сестер, вообще не имеющих никакого отношения к этому неприятному событию.