Странная цивилизация
Шрифт:
Это лишнее подтверждение тому, что будущее человечества должно определяться социальностью целей, которая невозможна без возрастания рациональности и качества мышлениячеловека, а развитие и внедрение новой технологии должно лишь способствовать этому и ускорять этот процесс.
Остановимся на некоторых взглядах других адептов постиндустриализма. Высказывается предположение о естественной трансформации капиталистического способа ведения «информационного» хозяйства во что-то более прогрессивное. Не существует ни одного неоспоримого довода, который позволил бы превратить это предположение в достоверный прогноз. Отношение к собственности можно изменить не заменой слов, а только национализацией или прямым выкупом, если исключить из арсенала средств экспроприацию. Любой вид человеческой деятельности, в том числе и «познавательно-информационный», протекает в рамках определенной материальной структуры. И совершенно ниоткуда не следует, что распоряжение этой структурой, со всеми вытекающими
Высказывается и противоположная точка зрения, что всемирное развитие получит финансовый рынок или « вселенское казино». Т.е., если убрать словесный камуфляж – торговля деньгами. Другими словами - глобальное ростовщичество, как «признак формирующегося нового миропорядка»?! Ау, люди, задумайтесь над своим «светлым» будущим!
Термин «информация» становится столь же малопонятным, как и слово – энергия в рассуждениях целителей, парапсихологов и экстрасенсов. Слова «информация», «сеть» и их производные превращаются в лексическую основу новой мифологии, утверждающей, что технология становится над ее создателями. И ведь движение к этой антиутопии будет происходить с соблюдением права на «равные возможности», «без сословных привилегий» и на основе всепоглощающей «терпимости» к чужому мнению, каким бы оно ни было! …Потому что на любое мнение можно будет не обращать внимания, ведь нет закона, обязывающего учитывать чужое мнение. А особенно разговорчивым доступно объяснят, что они подрывают стабильность системы, основанной на праве на частную экономическую инициативу и незыблемость права не зарабатывать, а делать деньги.
Встречающееся упование на сохранение религиозных, национальных и этнических сообществ, как естественных составляющих грядущего «информационно-сетевого общества», представляется, по меньшей мере, странным. Если продолжать уповать на эти «ценности», как могущие обеспечить « самобытность, устремленную в будущее», то здесь уместно напомнить, что деструктивный характер именно этих явлений слишком хорошо известен.
В том-то и может состоять прогрессивный характер развития общества, чтобы уничтожить эти исторически сложившиеся и во многом мифологические водоразделы между человеческими социумами. Интеграция человечества, как высшая цель глобализации, невозможна без дискредитации именно религиозных, национальных и т.п. мифов в массовом сознании. Поэтому утверждения о формировании этих видов «самобытности», как зародышей будущей цивилизации, представляются, как минимум, ошибочными.
По поводу угрозы технологической безработицы, неизбежной при традиционном отношении к росту населения и производству: никакое переучивание здесь ситуацию не спасет. Развитие технологии должно приводить к сокращению рабочего времени при неизменной численности сотрудников (или даже росте!) и их зарплаты, а не только к попыткам переучивания и приложения своих сил в другой сфере производства. Но это невозможно при существующей экономической системе.
Возражение вызывает и сомнительность утверждений, что перемещение капиталов в регионы с более дешевой рабочей силой дает бедным странам доступ к капиталам и современным технологиям, что приводит к постепенному выравниванию экономической ситуации в мире. Технологичность общества определяется не только и не столько конечным продуктом, сколько способностью разрабатывать такую продукцию и создавать собственную компонентную базу. Именно это требует большого числа высококлассных специалистов, что в какой-то мереможно интерпретировать, как технологичность общества. А использование большого числа дешевых и хорошо выдрессированных рук не приведет ни к выравниванию экономической ситуации в мире, ни, тем более, к интеллектуализации. Даже если допустить, что произойдет заметный экономический подъем стран, ныне используемых в качестве резервуара дешевой рабочей силы, то это лишь будет означать сокращение емкости этого резервуара. За счет чего же тогда сможет капитал наращивать свои прибыли? Уж не возвращением ли этих производств в метрополии, где обычный водопроводчик получает больше учителя?!
Добавляются две особые структуры власти: «власть информации» и «власть интеллекта», причем они наделяется контролирующими функциями («они должны пронизывать все остальные»). «Власть информации» означает свободу печати, гласность, обилие общедоступных банков данных и реализуется через системы спутникового телевидения. «Власть интеллекта» осуществляется жестким отбором наиболее подготовленных, компетентных специалистов в руководящие
Знакомство с большинством работ вызывает в памяти методологию философов и экономистов 19 века, которые, на основе анализа колоссальных объемов статистического материала, определяли тенденции развития общества и прогнозировали его будущее. Исторический опыт показал, что расхождение между прогнозом и реальностью не позволяют сделать вывод о работоспособности подобной методики. Даже правильная констатация текущего состояния и тенденций еще не дает оснований для сколько-нибудь достоверного социального прогнозирования. Все время упускается из вида человеческий фактор, который в состоянии менять сферу и направление приложения вроде бы правильно отмеченных технологических, информационных и социальных тенденций. Станислав Лем заметил в интервью газете «Известия» (2005): Когда я обратился к наиболее известным футурологическим трудам 30-летней давности, оказалось, что события развивались совсем не так, как представляли себе наилучшие умы 60-х. Ошиблись в своих прогнозах и Канн, и Гудзоновский институт, и комиссия Белла. Ничего из их сочинений не подтвердилось. … Суть будущего состоит в том, что «все иначе» - иначе, чем мы себе представляем. …При этом «иначе» не значит ни сильно лучше, ни сильно хуже. Просто иначе.
Кроме того, создается впечатление, что на современные экономические, социальные и футурологические построения распространяется принцип о примате экономических интересов, который всегда в прошлом был ведущим. Он и останется ведущим, если не создавать общественную систему, обеспечивающую материальные условия жизни, свободной от необходимости борьбы за выживание, и развивающей альтруистические и гуманистические принципы, которые не могут появиться сами собой. Однако без резкого подъема общегуманитарного уровня человечества и качества мышления одновременное изобилие товаров и их общедоступностьпринципиально невозможны. Только рост производства и производительности труда, взятые сами по себе, способны привести лишь к неразрешимому тупику в развитии человеческого общества.
НОВАЯ СОЦИОЛОГИЯ
В русле вышесказанного, современная социология могла бы претендовать не только на классификацию социальных явлений. Она могла бы служить прогрессу общества, лишь основываясьна классификации, анализе, изучении и обобщениях реалий существующего общества, вырабатывая и обосновывая рекомендации необходимых изменений, сравнивая выводы из сделанного опроса или статистического анализа с желаемыми положениями разработанной модели Будущего, и приняв за аксиому, что «главные причины» развития общества и их конкретные воплощения должны служить только всеобщему благу.
При этом условии, обобщения социологии приобретут весомость и не будут выгладить абстрактными упражнениями. Для этого, прежде всего, нужны параметры для сравнения, т.е. модель желаемого Будущего цивилизации - «всеобщего блага» - в возможно большем количестве социальных деталей и связей,с которыми можно было бы соотносить текущее состояние дел, пока просто классифицируемое социологией.
Выработка такой картины может быть самостоятельной областью новой социологии, обсуждений и выбора параметров в их мыслимой взаимосвязи и с учетом возможных влияний на другие стороны жизни. Может потребоваться пересмотр и переоценка очень многих представлений и реалий современного мира (собственно, именно это и пытается сделать автор этой книги!), поиск истинных причин многих явлений цивилизации, а не констатацияих существования. В процессе разработки и применения параметров для сравнения модель будет уточняться и в чем-то видоизменяться, но именно детали картины желаемого социума будут служить основой для рекомендаций социологов, на основе проводимых социологических исследований.
Допустим, констатируется рост распространенности религиозных воззрений среди населения некоторого полиэтнического сообщества, и проводится социологический опрос, который демонстрирует доброжелательное отношениебольшинства людей к этому факту.
Традиционная социологиясделала бы, например, вывод о прогрессивныхизменениях в психологии людей в силу возросшей толерантности и приверженности принципам свободы совести и свободы слова.
Новая социология, на основе тех же данных опроса, пришла бы к совершенно иному выводу, (полагая само собой разумеющимся принцип свободы совести). Она исходила бы из того, что т.к. распространение осознанных норм альтруизма и гуманизма и гармоничное развитие возможно только в светском обществе, то данные опроса говорят об обратном - распространении религиозных предрассудков, затрудняющих внедрение принципов альтруизма и гуманизма. Это, вероятно, свидетельствует о пробелах в системе образования, недостатках в воспитании аналитичности и рациональности мышления, что требует пересмотра принципов и программ образования.