Странница
Шрифт:
Пес, словно услышав, что она думает о нем, поднял голову, осклабился и постучал хвостом по полу. В комнате было тепло, но печки Лена не видела. Кто знает этих эльфов, может, они проложили трубы внутри стен или под полом и пустили по ним горячую воду. И что, котел в подвале дровами топят? Или магией? Или в Силире есть угольный разрез?
Гарвин кивнул.
– Ты права, наверное. Насчет врага… Ходили слухи об этом мире. Мне как-то не верилось, что люди не добрались хоть куда-то… Ты вообще знаешь, что поначалу людей здесь не было вовсе, даже не знаю, откуда они взялись, но когда-то давно произвольно открывались
– И не клянись, – вздохнула Лена, получше Гарвина знавшая суетливость и агрессивность собственной расы и манеру решать конфликты силой оружия. От дубинки до атомной бомбы. Гарвин склонил голову и вдруг улыбнулся так, как не улыбался никогда раньше.
– Я рад тебя видеть, Аиллена. Никогда не думал, что буду так рад видеть человека.
– Что здесь было, пока мы… гуляли?
Гарвин пожал плечами.
– Да ничего особенного, хвала древним богам и королю Родагу. Даже недруг наш почти не объявлялся.
– Кто-то умер?
– Двое, – неохотно ответил Гарвин. – Человек и эльф. Ты их вряд ли знаешь обоих. Нас действительно хотят стравить…
– Вмешался Родаг?
– Не только. Балинт тоже.
– Ты научил Балинта?
– Всему, что знал. У него великий Дар, Аиллена. Мне его учить больше нечему. А вот он меня, может, когда чему и научит. Тебе можно это знать. Балинт научился проникать в мысли других. Я не умею и не уверен, что умеет Владыка. Чем бы тебя порадовать… А, есть чем! В Тауларме родились еще восемнадцать детей. За полтора года! Это очень много для нас, Аиллена. Четыре женщины родили уже по третьему ребенку. Было почти тридцать свадеб.
– Ты не женился?
– Нет. Я не хочу… Впрочем, тут полное совпадение: я не хочу жениться, потому что не могу забыть жену, и вряд ли кто-то хочет выйти за меня замуж… уже по другой причине.
– Что, весь город знает, что ты некромант?
– Кто не знает, тот догадывается, – пожал плечами эльф. – Ты не забыла: мы маги. Послушай меня, пожалуйста. Когда ты в следующий раз захочешь уйти, возьми меня. По двум причинам. Тебе вовсе не помешает маг. И мне лучше все-таки быть подальше… от всех.
– Ты так и ненавидишь людей?
– А что могло измениться? Возьми меня с собой в следующий раз. Тех, что на вас напали, я разметал бы в две минуты.
– Он прав, – вздохнул шут, выходя из ванной в одном полотенце вокруг бедер. – Не хочу грязное надевать, – пояснил он, – вы уж меня простите, а? Лена, он прав, тебе не помешает маг. Раз уж ты за полтора года два новых мира открыла…
– Два?
– Она всегда так туго соображает? – сочувственно спросил Гарвин у шута, и тот сокрушенно кивнул. – Где могли напасть на Странницу, как не в мире, который знает, что это такое?
– Там, где Странница прокляла мир.
–
– Гарвин, я пока никуда не хочу.
– Надо думать, – засмеялся шут и осторожно потер грудь. – Больно все-таки… Он хорошо приложил, да я еще навстречу пинку бежал… Лена, да перестань ты, синяк он и есть синяк, больно, но не так уж… Ты никуда не хочешь, значит, мы поживем здесь, или в Сайбе, или в лесу – где тебе понравится. Но рано или поздно ты захочешь пойти. Вот тогда… по обеим причинам. Эх, жалко, раковина там вместе с мешком осталась…
– Ага, как же, – хихикнула Лена. – В моем поройся, может, найдешь что…
Шут радостно кинулся к рюкзачку, едва не уронив полотенце, запустил в него руки и сразу вытащил свою раковину. Гарвин даже не улыбнулся, хотя Лена ожидала насмешек.
– Ты раньше не видел моря? Это то немногое, что действительно стоит увидеть.
Шут смущенно улыбнулся и сел на край кровати, поглаживая раковину кончиком пальца. Лена с ужасом смотрела на огромный синяк, вроде бы понимая разумом, что ничего страшного в этом нет, но взгляда отвести не могла. Гарвин встал, легко опрокинул шута на спину (тот осторожно забрыкался, боясь потерять полотенце) и прижал ладонь к его груди на несколько секунд, отпустил и вернулся на стульчик. Шут, невнятно ворча, сел. Синяк бледнел и исчезал.
– Я знаю, что это сущая ерунда, но она переживает, – пояснил эльф, – так что уж прости, походишь исцеленный. Ты так не любишь магические вмешательства?
– Не люблю, – огрызнулся недовольный шут. – У меня вообще с магией ничего приятного не связано. Подумаешь, синяк… ну не виноват же я, что чистая рубашка осталась… не знаю где.
Без стука вошел Лиасс с ворохом одежды.
– Я вовремя, – засмеялся он. – Что, Гарвин, ты его исцелил?
– Что там исцелять-то было… Аиллена переживает, ты ж ее знаешь.
Шут без всякого смущения скинул полотенце, правда, повернувшись спиной (на боках и пояснице тоже темнели синяки, но не такие впечатляющие), и быстро оделся. Лиасс погладил Лену по голове, как ребенка.
– Ариана исцелила Милита, хотя я не советовал. В следующий раз бы подумал основательно, рассчитывая силу взрыва. С Маркусом все хорошо… насколько вообще может быть хорошо. Ариана не нашла никаких признаков заражения или внутреннего кровоизлияния. А вот рана в плечо беспокоит ее больше. То есть тоже ничего опасного, но еще одно исцеление сегодня он может и не выдержать, а завтра будет уже поздно. Возможно, у него будет хуже двигаться левая рука.
Лена вспомнила: да, в левое плечо ему попал короткий метательный нож. Почти в сустав. Там, в мире эльфов, ни целитель не заметил этого, ни она не вспомнила – не до того было. Ну что ж, значит, будет владеть левой рукой чуть хуже, чем правой, как и большинство людей… Главное – жив.
– Я его увидеть хочу.
– Смысл? – поднял брови Гарвин. – Он без сознания. Раздели, отмыли от крови, перевязали рану и уложили в кровать. Очнется, тогда тебя сразу позовут. Он не умрет, Аиллена.
Шут потоптался возле кровати, отнес мокрое полотенце в ванную и, вернувшись, решительно сел на пол у ног Лены. Пол был застелен пушистым ковром с растительным орнаментом. Эльфы занялись ковроткачеством?