Странник
Шрифт:
— Тебе плохо не будет? — предостерегла подругу Донна.
— Ерунда. Когда я училась в колледже, обедала так каждый день. Намного лучше здорового питания. Только прикинь: доктор велел мне ежедневно есть печенку. Донна, мне снова нужен совет по поводу Стива Латема. Я просто не могу понять его. То он сама любезность и дружелюбие…
— Хочешь сказать, флиртует? — уточнила Донна.
— Наверное. Но это нельзя назвать обычным флиртом. Возникает ощущение, что он действительно хочет подъехать ко мне. А потом вдруг делает нечто оскорбительное. Вчера я пыталась обсудить со Стивом сложившуюся ситуацию.
— Молодец! И что?
—
— В данный момент меня гораздо больше интересует, что вы узнали на допросе Олдройда.
— Нельзя сказать, что он открыл все карты. Расскажу за минуту. — Брайони подцепила полную вилку бобов. — Сначала ответь на мой вопрос. Как ты думаешь, чего хочет Стив Латем?
Донна отодвинула тарелку с недоеденным салатом из сыра и яиц. Затем открыла сумочку, вынула маленькое зеркальце, тушь и подкрасила глаза.
— Знаешь что? — сказала она наконец. — Я думаю, он тебе нравится.
— Вовсе нет. Я бы не смогла подружиться с человеком, которому даже доверять нельзя.
— Вот и правильно. В присутствии Стива Латема следи за собой. Когда я только пришла, он все время норовил поболтать со мной. И был очень настойчив — сама знаешь, как это бывает, — когда мужчина как будто глаз от тебя отвести не может, но слишком застенчив, чтобы сделать первый шаг. Но как только его чуть-чуть поощришь, он тут же делает вид, что это ты за ним бегаешь. Эдакая маленькая игра во власть. Я несколько раз подобное наблюдала.
— Когда мне стало плохо, Стив был очень мил. Но когда мы встретились в следующий раз, он сидел в кабинете Макриди и даже не посмотрел на меня. Да еще это его выступление о женщине, которой не место в комнате для допросов. Вчера, когда я пыталась поговорить с ним, мне так и не удалось добиться чего-то конкретного. Я совершенно не понимаю Латема.
— А он, вероятно, считает, что не может понять тебя. Ты не пользуешься тушью для ресниц?
— Нет, за исключением особых случаев. Я всегда так тороплюсь по утрам. Обычно не хватает времени на макияж.
Про себя Брайони отметила, что ресницы Донны напоминают ножки жуков.
— Знаешь, тебе нужно пользоваться косметикой. У тебя красивые глаза. Но не стоит носить такие очки. Они вышли из моды. Я тебе советую вставить контактные линзы.
— Да-да, может быть. Но мне сейчас нужен не этот совет. Ты же не рекомендуешь мне стрелять в Стива глазками?
— Стив — типичный мужик. Такой язык они все понимают. Вот. Попробуй.
Брайони отложила в сторону нож и вилку, сняла очки и взяла кисточку, покрытую блестящей массой, похожей на крем для обуви.
— Слушай, там в туши, по-моему, какие-то крошки.
— Это же удлинитель. Чешуйки приклеиваются к кончикам ресниц. Они выглядят более густыми и длинными. Выглядит шикарно.
Но стоило Брайони коснуться ресниц кисточкой, как одна из чешуек попала ей в глаз. Девушка отчаянно заморгала, и голубая краска растеклась вдоль всего нижнего века.
— О, черт! Слушай, я не в настроении заниматься этим прямо сейчас.
Она принялась вытирать пятно салфеткой, которую дала ей Донна, затем вернула подруге зеркальце и придвинула назад тарелку
— В любом случае я согласна с Жермен Грир. Мы не должны превращать себя во все, о чем мужики только мечтают.
— А разве ты сама никогда не мечтаешь?
Брайони указала на Донну жирным кончиком ножа:
— Только не об этих чертовых штучках. Так ты хочешь услышать о допросе? — Она положила батончик «Марс» в карман. — Это приберегу на потом.
— Ты совершенно безнадежный случай, Брайони Уильямс. Но однажды появится кто-нибудь, способный взять тебя в руки. — Донна поправила падавшие на плечи волосы и подалась вперед. — Ну ладно. Рассказывай.
— Сначала Макриди заявил, что будет проводить допрос сам. Он довольно резко обошелся со Стивом: мне показалось, что босс хотел удостовериться, что тот не будет слишком сильно давить на Колина Олдройда. Знаешь, на самом деле у меня возникло подозрение — исключительно на основе записей, — что Макриди тоже масон.
— Они особым образом пожимают друг другу руки. Ты ничего такого не замечала?
— Нет, правда, они сидели ко мне спиной, как обычно, когда вошел Олдройд. Сперва я подумала, что сегодняшний допрос вообще никуда не приведет. Макриди зачитал Олдройду его показания на первом допросе. Потом спросил еще раз, не было ли у кого-нибудь причин затаить злобу на Годвина, и получил прежний ответ. Но потом босс начал потихоньку давить на доктора — знаешь, как это делается: уверен ли тот, что ничего не забыл, — стандартная линия мягкого воздействия. И Олдройд вообще ничего не ответил. Он просто замкнулся, и все. Тогда в беседу вступил Стив. Заявил, что до нас дошли слухи, которые якобы бродят по колледжу и связаны с Годвином, — что тот был членом некой организации, из которой людей иногда исключают. И сразу стало видно, что Олдройд напрягся. Он ответил: «Я не имею права говорить об этом». А Макриди на это: «Если вы располагаете информацией, относящейся к данному расследованию, доктор Олдройд, то не имеете права умолчать о ней». При этом у Макриди был такой убийственный взгляд.
— Так он заговорил? О масонах?
— Конечно. Сначала Олдройд пытался вывернуться — называл это клубом, членами которого были они с Годвином и из которого действительно кое-кого исключали. Затем постепенно начал раскалываться. Произнес слово «ложа». Очевидно, Годвин несколько лет назад стал Великим Магистром. Олдройд признал, что традиция включения студентов в число членов масонской ложи восходит к восемнадцатому веку, но таких студентов должны рекомендовать солидные люди. Однако с некоторыми юношами возникли проблемы, так что Годвину пришлось выгнать их. Тогда Макриди попросил назвать фамилии. Олдройд предложил составить список к завтрашнему дню.
— Я могла бы опередить его и сделать это сегодня, — заметила Донна, откидывая непослушную прядь. — У меня сегодня назначено свидание. Хочешь знать с кем?
— Что? Надеюсь, не с тем парнем, который делал подпольный аборт?
— Нет. С тем, из-за которого девушка попала в беду. Его зовут Алек. Мы с ним сегодня обедали, и, по-моему, он вообще не умеет держать язык за зубами. Заявил, что ненавидит Олдройда. Утверждал, что никогда не хотел вступать в клуб, где сидят одни старики, но — и это любопытно — существует якобы небольшой клуб из числа тех, кого масоны отвергли, и Алеку пришлось вступить туда. Они называют себя «Невидимый колледж». Уроды, правда?